Шрифт:
Закладка:
Сверх того, осуждаем, порицаем и запрещаем все вышеуказанные и иные твои книги и писания, как еретические и ошибочные, заключающие в себе многочисленные ереси и заблуждения. Повелеваем, чтобы отныне все твои книги, какие находятся в Святой службе и в будущем попадут в ее руки, были публично разрываемы и сжигаемы на площади св. Петра перед ступенями и как таковые были внесены в список запрещенных книг, и да будет так, как мы повелели.
Так мы говорим, возвещаем, приговариваем, объявляем, извергаем из сана, приказываем и повелеваем, отлучаем, передаем и молимся, поступая в этом и во всем остальном несравненно более мягким образом, нежели с полным основанием могли бы и должны были бы.
Сие провозглашаем мы, кардиналы генеральные инквизиторы, поименованные ниже:
Кард. Лодовико Мадруцци, Кард. Джулио Антонио Сансеверина, Кард. Пьетро Деза, Кард Д[оменико] Пинелли, Кард. Джеронимо Аскулано, Кард. Лючио Сассо, Кард. Камилло Боргезе, Кард. Помпео Аригони, Кард. Роберто Беллармино».
Часть 3.
Серый промозглый день римской зимы 1600 года.
Святой отец доминиканец Ипполито Мария Беккария в комнате для допросов в очередной и последний раз просматривал следственное дело брата Джордано Бруно. Но, не закончив чтение, задумался, рисуя на бумаге чертиков. Беккария любил их рисовать втайне от всех, и получались они у него чертовски здорово, как будто он их сам видел воочию. Он прекрасно помнил этого человека с маленькой рыжей бородкой и с колючим, выражающим какую-то безумную решимость взглядом. Тогда, в конце февраля 1593, он еще подумал: «А не безумен ли этот человек?» Поговорить им при той, первой, встрече так и не удалось. Беккария не имел на это право, ему было поручено только в качестве охранника сопроводить Бруно морским путем из Венеции в Рим. Да и особого настроения беседовать тогда у него не было: Беккария ждал назначения на пост генерала ордена, и настроение у него было прекрасное, а будущее многообещающее. Военные корабли шли неподалеку тем же курсом. Он вспомнил вдруг одну мысль, которая пробежала тогда у него в голове: «С таким эскортом? Как будто они сопровождают великого человека… или преступника?»
С тех пор прошло 7 лет. Всего Бруно провел в заключении около восемь лет – один в Венеции и семь в Риме. Прошли все сроки, которые давали Бруно, чтобы он одумался, признал вину и покаялся. Уже зачитан приговор. И вот теперь им предстояла последняя встреча, последний разговор. Сам Папа просил Беккария задать Бруно один единственный вопрос, который, несмотря на окончание следствия, так и остался неясным для Папы.
Ожидая брата Бруно, Беккария лениво перелистал следственное дело, ему уже порядком надоел этот несговорчивый и упрямый человек. Иногда он цеплялся взглядом за какую-нибудь страницу и вчитывался.
На глаза попалось:
«ОТНОСИТЕЛЬНО ХРИСТА
41. Джованни Мочениго, доносчик: «Я слышал от Джордано много раз в моем доме, что Христос был злодеем и что ему легко было предсказать, что его повесят, раз он совершал скверные дела, совращая народы. И что Христос творил лишь мнимые чудеса и был магом, как и апостолы. И что он сам мог бы совершить столько же и даже больше. Что Христос проявил нежелание умирать и избежал бы смерти, если бы только сумел».
43. Брат Челестино, капуцин, сосед по камере в Венеции, донес: «Джордано говорил, что Христос не был распят на кресте, а был подвешен на столбе с перекладиной, в форме костыля, который тогда употребляли, называя виселицей».
47. Франческо Грациано, сосед по камере в Венеции: «Я слышал от него, что Христос умер позорной смертью и что все пророки, равно как и Христос, умерли как мошенники, ибо все, что они говорили, было ложью».
57. Брат Челестино, капуцин, сосед по камере в Венеции, донес: «Джордано говорил, что Христос совершал смертный грех, когда творил молитву в саду, отрекаясь от воли отца, говоря: «Отче, если возможно, да минует меня чаша сия»».
Пролистнув ещё:
«ОТНОСИТЕЛЬНО ДЕВСТВЕННОСТИ СВЯТОЙ ДЕВЫ
155. Джованни Мочениго на допросе показал: «Когда Джордано говорил мне о величайшем невежестве, царящем в мире, и относительно троицы, он высказывался также и о девственности Марии, и сказал, что невозможно, чтобы дева родила, смеясь и издеваясь над этим верованием людей».
Открыв наугад:
«ОТНОСИТЕЛЬНО ТРОИЦЫ, БОЖЕСТВЕННОЙ ПРИРОДЫ И ВОПЛОЩЕНИЯ
24. Джованни Мочениго, доносчик, в Венеции: «Он говорил мне также (в связи с тем, что не знает другого такого времени, когда в мире процветало бы большее невежество, чем теперь), что некоторые похваляются, будто обладают величайшим знанием, какое только когда-либо существовало, ибо уверяют, что знают то, чего сами не понимают, а именно, что бог един и вместе с тем троичен; и что это – нелепость, невежество и величайшее поношение величия божия».
ПРОТИВ ПРИЗЫВАНИЯ СВЯТЫХ
136. Брат Челестино, капуцин, сосед Джордано по камере в Венеции, донес: «Джордано говорил, что молиться святым – смешно, и не следует этого делать». Сослался на свидетелей, соседей по камере, брата Джулио де Сало, Франческо Вайа, Маттео де Орио.
141. Маттео де Сильвестрис, сосед по камере: «Он терпеть не мог слышать о заступничестве святых, говоря, что это смешно».
ОТНОСИТЕЛЬНО ВЕРХОВНОГО ПРЕОСВЯЩЕННИКА
206. Джованни Мочениго, после заключения брата Джордано, по прошествии двух лет, явился снова и показал: «Я вспомнил, как он говорил мне, что в одной своей книжке, озаглавленной «Песнь Цирцеи», которую я тогда представил инквизиции – она была в красной обложке – он имел намерение говорить обо всей церковной иерархии; что в образе свиньи он подразумевал Папу (римского), и поэтому представил его в почтительных терминах в окружении эпитетов, что можно видеть в этой фигуре, а также прилагая другие фигуры одну за другой к другим духовным званиям. Это легко понять благодаря данному им освещению, читая книгу со вниманием. Говоря это, он смеялся, хохотал, что есть мочи». Повторно по этому пункту не допрошен».
«Да уж… – подумал Беккария, – чего тут только нет! – И что ада нет, и против пророков и Моисея, и против
