— Смотрите, — опустил воротник Рэм, показывая след от ошейника.

— Покажи доказательства того, что Перхоть стукач, — терпеливо пояснила Падаль. Глаза её чуть сверкнули. Консворт хмыкнул, распрямился, насколько позволял стул, заботливо принесённый Параноиком перед тем, как явилась красотка.

— Как вы себе их представляете? Большой красивый конверт с бантиком, на котором написано «Доказательство»? — сказал он. — Я нашёл эту информацию, вы используете. С моей стороны всё честно, несмотря на не самое лучшее обхождение.

— Ты живой. Этого недостаточно? — спросил Папа.

— У нас не выйдет полноценного сотрудничества в таких условиях, — Рэм окинул взглядом кабинет. — Информация за еду — у вас имеются сложности с правильной мотивацией. Я ведь могу и к конкурентам уйти.

— Я думаю ты врёшь, — подытожила Падаль. — Хочешь расколоть нас.

— Да, такую серьёзную организацию развалить, — покивал Консворт, представляя, как поворачивает женщину лицом к стене, срывает юбку и злость с лица красавицы смывается наслаждением, когда он входит в неё. Яростно, жёстко. «Нет» превращающееся в «да» — что может быть прекраснее.

Он закинул ногу на ногу.

— Это была бы большая победа Дома Раскаянья. Мне выдадут не стальной ошейник, а кожаный. Операция по внедрению завершена блестяще. Спасибо.

От удара Папы зазвенело в ушах. Ладно… Ладно. Смерив его взглядом, Рэм уставился на Падаль.

— Ты много узнал. Это хорошо. Но что из тобою сказанного правда, а что нет? — глаза у неё были красивые, ничего не скажешь. Вот бы увидеть томную поволоку… Рэм, адова ты канитель, прекращай!

— Проверяйте. Если я где-то ошибся — можете лишить меня ужина, — прищурился Консворт. — Хотя о чём это я… Не вздумай меня бить, а то я начну громко рассказывать твоё прошлое, Лиам Филонго!

Папа медленно опустил руку. Бросил быстрый взгляд на предводительницу.

— Хорошо, — кивнула Илиан. — Хорошо.

Она подошла ближе, изящно присела напротив, заглядывая в глаза Рэму.

— Будем считать, что тест ты прошёл. Параноик даст тебе следующее задание.

Женщина приблизила лицо вплотную к Консворту, дохнула земляничным ароматом:

— Постарайся. Тогда я подумаю насчёт другого ошейника.

Рэма бросило в жар. Затем в холод.

— И это всё? — просипел он. — Я дальше буду сидеть в этой конуре и рыть вам инфополе ради еды? Срать в ведро?!

— Всё зависит от тебя, хорошую жизнь нужно заслужить. Докажешь свою пользу — что-нибудь придумаю. Я ещё не решила, зачем ты нужен, когда у нас есть твой терминал.

— Он бесполезная железка без меня. Постоянный биокод. Слышали?

— Ты мой биокод, — шепнула ему на ухо Илиан. Отстранилась. — Если оператор из тебя не выйдет — я найду того, кто сможет на нём работать. Но тогда тебе вот это, — окинула она комнату взглядом, — покажется императорским дворцом. Зарабатывай, милашка. Всё зависит от тебя. Я не обижаю тех, кто мне верен, — Падаль выпрямилась, повернулась и пошла к двери.

— Я немного не этого ожидал, — сказал Рэм ей в спину.

— Твои ожидания — это твои проблемы, малыш, — не повернулась Илиан и вышла.

Папа сдвинулся с места. Встал рядом с Консвортом:

— Ещё одно слово обо мне, — тихо сказал солокерец, — и я кулаком проломлю тебе череп. Услышал меня?

— Очень страшно, — признался Рэм. Внутри кипела злоба. В большей части на себя. Дурацкий план. Идиотский. В приключенческих романах про благородных разбойников может быть и сработало. Здесь — нет. Ладно. Хорошо.

У Консворта были запасные идеи. Несколько. Быть рабом уличной банды несколько не в его весовой категории. Он служил императору. Адова канитель, да он лично говорил со Стоиком! У него была Инсигния. Такое падение до прикованного к стене информатора недопустимо. Значит ставки надо повышать.

— Я не пугаю. Я предупреждаю. Услышал? — спокойно произнёс Папа.

По глазам его было ясно — не шутит. Действительно проломит.

— Услышал, — холодно сказал Рэм. Солокерец развернулся и тоже ушёл. В комнату вошёл Параноик.

— Вставай, — сказал он. Указал на цепь. Консворт поднялся. Покорно дождался пока тюремщик напялит ошейник. Молча стоял, пока Параноик выносил стул. Чуть ощерился, когда в комнате вновь появилось ведро.

Сел на матрац, чувствуя, как дрожат от злости пальцы. Размял их, прикрыл глаза. Ладно. Ладно. Время — самый ценный сейчас ресурс. Надо использовать его, пока он есть. Нужно больше информации. Гораздо больше.

И раз мир закона ему закрыт, то время искать тех, кто заправляет теневой стороной Примы. Но на этот раз подойти к вопросу умнее. Осторожнее.

Отсюда надо выбираться.

Глава пятая

Элай Ловсон

Шёпот. Вкрадчивый и преисполненный горечью. Голоса теперь всегда были с Элаем, но ни слова из речей бестелесных спутников он различить не мог. Только настойчивость, мягкость и космическая скорбь. Будто сами звёзды говорили с ним.

— Идущие против Отца обречены, — сказал жрец. Серокожий клирик Ксеноруса Шурхен стоял на командном мостике, глядя на то, как обзорный экран заслоняет изображение Нуслайта. Протянул руку к изображению. Повинуясь жесту, на плоти планеты вспыхнула объемная сиреневая точка.

— Мон-Го-Риан.

Шурхен обернулся на застывших в шеренгу офицеров. Боевой Лорд Дракон молчал, смиренно ожидая приказа. Обращение не пощадило командира эскадрильи. Но даже лишённый даров Отца, он истово служил Воннеруту. Элай скосил взгляд на Тиррана из Триумфаторов. Раздувшийся штурмовой доспех белого окраса был пробит изнутри в нескольких местах. Хитиновые лапы и наросты пижон выкрасил в алый цвет. Фасеточный левый глаз выделил, закрасив половину лица.

Ловсон видел, что многие обращённые красили дары Отца и гордились ими. Сам он был благодарен за обретённую целостность, но считал, что выделять её — это слабость. Ты служишь Ему, и о служении Ему должны говорить твои дела, а не раскрашенные символы Воннерута.

— Отец выбрал вашу эскадрилью для сокрушительной кары мятежникам, — продолжил Шурхен. — Стальной Клык держит город в блокаде, но честь войти в Мон-Го-Риан выпала вам. Не заставляйте Отца пожалеть об этом.

— Он не пожалеет, — тихо сказал Дракон. Склонил голову. — Воля Его будет исполнена.

— Все, кто поднял оружие против Отца — должны быть уничтожены, — выкрикнул Тирран.

Рядом с Элаем застыл стратег Йорг. Хитиновые клыки росли у него из щёк. Кожа по краям воспалилась и местами почернела. Угрюмый воин с недобрым взглядом. Тоже Каратель, один из офицеров Дракона, добровольно перешедшего на сторону Воннерута. На Тиррана он посмотрел с нескрываемым презрением.

— Боевой Лорд, — Шурхен обратился к Дракону. — Волею Отца вам приказано оставаться на борту и координировать подразделения отсюда.

Дракон вздрогнул.

— Настоящий командир должен идти впереди, чтобы своим примером показывать солдатам силу веры в Императора, — прошелестел он.

— Это Его приказ, лорд, — одёрнул его Шурхен. — Ты десятилетиями