Шрифт:
Закладка:
— Приятно слышать. И что же, раньше было иначе?
— Да, брат, при лорде с леди в доме постоянно были гости, много гостей. Мне разрешали сидеть с мисс Кассандрой и её друзьями в китайской гостиной, пока их родители танцевали и спорили про политику.
Легко было представить украшенный к балу Саммерфилд — большую гостиную в цветах, лорда и леди с портрета, юную дебютантку мисс Кассандру, смех, шампанское и танцы. Дом, конечно, не был сейчас неуютной мрачной громадиной из бульварных готических романов, но не был и сияющим островком гостеприимства и веселья.
— Ничего, когда леди выйдет замуж всё наладится, — выдавил из себя Тео и сам удивился своим словам. Какое ему-то дело? Ему нужно думать о глазе в подвале, за которым отец Сайлас велел наблюдать, о собственном приходе на Мальте и древних книгах, в которые он хотел бы заглянуть, когда вернётся в Орден. Но некий мистер Томас, стоящий от друзей Кассандры особняком, его тревожил, и вот что получилось.
— Да уж мы надеемся. Может быть, в этом году мистер Томас сделает ей предложение, раз мисс сняла траур. Он так её любит. Жаль, что не богат, поэтому лорд и леди были против.
Под напряжёнными пальцами Теобальда хрустнули прутики корзины. Он с удивлением посмотрел на свои руки. Это ещё что? Не настолько же ему нравится госпожа Саммерфилд-парка, быть того не может!
— На всё воля Творца, — ответил он и прикусил внутреннюю сторону щеки. Может, это какое-то колдовство? Он, правда, уже и забыл, каково это — влюбляться, но был вполне уверен, что война выжгла в нём все нормальные человеческие чувства. А что не война, то постриг. Нужно спросить у отца Сайласа, как долго ему надлежит оставаться в Дорсете, потому что пребывание здесь начинает походить на испытание веры.
День вне спальни Кассандры был ему необходим. Наверняка на свежем воздухе все эти взгляды и вздохи окажутся временным помутнением, которое проистекает из недостатка общения с противоположным полом. А после посещения отца Юлия всё и вовсе встанет на свои места. Церковь Теобальд любил именно за это — ему лично молитвы и исповеди прочищали мозги, помогали всё расставить по полочкам.
Оставалось надеяться, что сработает и в этот раз.
Русалочий ключ оказался крупной деревней, которая в обозримом будущем угрожала стать городом. В основном он состоял из двухэтажных каменных домиков с ухоженными лужайками и задними дворами, но кое-где встречались трёх и даже четырёхэтажные здания. Пестрели вывески магазинов и лавок, гордо покачивался на осеннем ветру крендель и выкрашенная свежей краской белая кофейная чашка — в Русалочьем ключе имелось собственное кафе. Тео не удивится, если где-нибудь обнаружится и кинотеатр. Здесь почти не ощущалось дыхания недавней войны, и монаха это порадовало — есть ещё в мире места, в которых люди не думают о смерти, не собирают на услуги целителя и не размышляют о том, чтобы проглотить дуло трофейного пистолета, лишь бы больше ни о чём не думать.
Впрочем, больше созерцания пейзажей и размышлений о новомодном посттравматическом синдроме Теобальда занимал факт присутствия в жизни Кассандры некоего мистера Томаса. Который, ко всему прочему, якобы должен сделать хозяйке Саммерфилда предложение. Мисс Галер совершенно не выглядела как та, кого вот-вот осчастливят предложением соединиться в порыве чувств отныне и навек. Напротив, Тео казалось, что она с ним, о Творец! флиртовала.
Гарри высадил монаха в самом начале центральной улицы. Взгляд брата Теобальда упёрся в церковь, которой она заканчивалась. Справедливо рассудив, что это — самая приятная часть маршрута, он решил сделать её финальной перед отправлением в без сомнений шумное семейство О’Флаэрти. Начать следовало с двух менее приятных точек посещения — дома деревенского старосты и банка. Первая, судя по инструкциям, которым Гарри снабдил своего пассажира, была ближе. Значит, пришло время знакомиться со власть имущими и власть предержащими.
Монах расправил плечи, постарался придать себе солидный, но благостный вид, приличествующий и выполняемой роли, и сану. Он давно не общался со светскими чиновниками. Наверное, с тех пор, когда оформлял кое-какие бумаги для переселения в обитель святого Варанаса. Послевоенная суета, толкающиеся в крохотной приёмной хмурые уставшие люди — у некоторых нет ног, у кого-то в глаза застыли взрывы и множество смертей. Мероприятие вышло не из приятных — Теобальд отчётливо помнил чувство стыда, которое он, целый и относительно здоровый, испытывал, глядя на бывших товарищей, пришедших подписывать документы на скудную военную пенсию. Он тогда пропустил вперёд себя по меньшей мере четверть батальона, стоя у окна и стараясь оставаться «бравым героем битвы на Марне», «символом», «светочем» и так далее. Сам Тео знал, что он попросту искалечил множество солдат противника, лишив их возможности перед смертью посмотреть в лицо своим врагам.
Но нельзя всю жизнь стоять и чего-то ждать. Нужно взять себя в руки и идти знакомиться с главой деревни.
Его дом не то чтобы отличался от остальных — симпатичное двухэтажное строение соседствовало с двумя такими же и безуспешно пыталось спрятаться за уже начавшими облетать кустами гортензий и орешником. Тео постучал и через пять минут, подгоняемый сверх меры радушной миссис староста Билл, оказался в маленькой тёплой гостиной. Билл — это фамилия. Женщина в мелких кудряшках подчеркнула этот факт дважды.
— Вы, полагаю, Тео, — спустя пару минут, одёргивая туго сидящий на животе пиджак, сказал мистер староста, протягивая монаху крепкую мозолистую руку, — приятно познакомиться, меня зовут Корнелиус Билл.
— Брат Теобальд, если быть точным, — он белозубо улыбнулся, встал из кресла и пожал протянутую ладонь.
— Садитесь, юноша, садитесь, — махнул рукой Билл, — как дела в Саммерфилде, как здоровье моей дорогой Кассандры, надеюсь, ей лучше?
Итак, староста оказался бодрым стариком с единственной седой прядью в каштановых волосах. Он выглядел как человек, который на Рождество облачается в красный наряд и, нацепив накладную белую бороду, катает на коленях детей. Мозоли на руках могут быть свидетельством увлечения машинами, столярным делом или любым другим хорошим деревенским хобби. Проще говоря, Теобальду староста понравился.
— Полагаю, скоро леди будет активнее прежнего. Мы с мисс Джейн приложили немало усилий, чтобы заставить её отдохнуть.
Билл рассмеялся приятным гулким смехом. Главное лицо деревни напомнило Теобальду полкового повара, который умел мастерить вторые блюда из ничего, воодушевления и местных трав. Несмотря на казалось бы мирную профессию в военное время, он получил контузию, потерял ногу, но через месяц снова вернулся в полк разведки, в котором служил Тео, чтобы «кормить вас, лодырей, горячим».
— Да уж, узнаю крошку Касси. Я же её вот такой помню, — мистер Билл поболтал рукой где-то на уровне пола, — и родителей её, хорошие были люди.
Тео вспомнилась изменяющаяся фотография — рога у лорда Галер, языки пламени вместо глаз леди Ирмы. В самом деле, какими они были? Каким был Саммерфилд-парк, что за люди его посещали, как вообще вышло, что мисс Кассандра угодила в лапы культистов?
