Шрифт:
Закладка:
– Ну, это-то понятно – почему! – ухмыльнулась в свою очередь Аглая.
Жрец, вроде, не был против такого, довольно фамильярного общения – вот и славно!…
– Что ж ты не спрашиваешь про Майпранга? – вопрос застал её врасплох.
– А должна? – нахмурилась девушка. – Хорошо: что означает «Майпранг»?
– Лунный Барс!
Вот это номер! А древние племена знали толк в романтических именах и названиях!…
– Почему барс? – она всё же решила уточнить. – Разве барс с волчьей стаей может ходить?
– Ходить нет, а вот за собой водить – может! Майпранг – сын прежнего вожака, потомок древних воинов, что могли в бою оборачиваться зверями… Видела глаза его?
– Да, он говорил что-то, – припомнила Аглая светло-янтарный взгляд, действительно показавшийся её не совсем человеческим. – Не про зверей, а про то, что станет вожаком, когда Катиара убьёт… Я не совсем понимаю: если Майпранг – сын вожака, откуда тогда взялся Катиар?
– Катиар погубил бывшего вожака обманом и подлостью и захватил власть, а Майпранг ещё мал был тогда, чтобы ему противостоять, – пояснил жрец. – Теперь и вовсе не до того, чтобы силами меряться. Но Катиар знает, что сын законного вожака рано или поздно бросит ему вызов…
– Ну да… , – рассеянно пожала плечами Аглая. – Так всегда: кто победит – тот вожак…
– Много ты знаешь, да не всё! – перебил её старик. – В волчьей стае отродясь меж воинами поединков не было! Вожаком тот считался, кто стаю за собой вёл, разумом да хитростью обладал, чтобы остальным волкам выжить, волчат новых на свет производил. Тот и правил вместе с волчицей своей… Но если власть обманом захвачена – приходит время боя за место вожака…
– А если победит недостойный? – не унималась Аглая. – Снова – обманом и подлостью!…
– Это уже не нам, а богам решать! На то и есть поединок ритуальный…
Старик замолчал. Тишина в шатре и за его пологом уже казалась густой и звенящей.
– Ладно! – произнёс он наконец. – Поверил тебе отчего-то Майпранг, а значит – и я поверю. И спрашивать не буду, почему и откуда знаешь так много. Седмица, говоришь?
Аглая кивнула.
– Значит, подождём. Для стаи найду, что сказать. Но по прошествии седмицы, коли Майпранг не вернётся, не будет тебе ни прощения, ни пощады!
– Согласна, Ятрагор! Принимаю я твои слова и решение, – Аглая удивлённо поймала себя на том, что ещё чуть-чуть и заговорит на здешний манер.
Жрец же невозмутимо продолжил:
– Живи пока, как жила. Из шатра выходить можешь, но на глаза лишний раз не суйся. А главное – Катиару не попадайся! Черно сердце его и мысли мрачны, другой раз может и не выпустить. И меня рядом не окажется… Всё. Иди. Ночь на исходе…
Аглая поднялась. Уже у выхода обернулась и склонилась в лёгком почтительном поклоне. Ятрагор поклон принял и поднял руку, останавливая:
– Ты сама-то всё понимаешь, нездешняя? Понимаешь, что оружие своё волк мало кому даст? А для Майпранга клинки не оружием были, а частью души его, частью жизни. Получается, волк-воин часть себя тебе отдал…
***
…Смысл сказанного Ятрагором дошёл до Аглаи не сразу. Поёживаясь от предрассветного промозглого холода, она доползла до своего шатра и буквально свалилась кулём на постель, закрутившись с головой в одеяло, как в кокон. Глаза она открыла только к обеду. В голове было непривычно пусто. Обычно одолевали всевозможные мысли, а сейчас ни-че-го.
Пока она спала, заходила Орга – на столике стояла миска с едой и знакомый кувшинчик. Аглая попыталась заставить себя поесть. В почти остывшей каше на сей раз имелись кусочки мяса – видимо, последняя вылазка действительно принесла стае хорошую прибыль. Поковырявшись немного, Аглая отодвинула миску. В пустой голове постепенно стали всплывать подробности ночного разговора.
«Отдал часть себя», – эта фраза морозом холодила кожу. Ятрагор произнёс её с таким торжественным видом, что становилось понятно: волки придают подобным жестам огромное значение. Знать бы ещё, о чём сам Майпранг думал! Разумеется, он не раздавал свои клинки направо и налево, но вполне мог сделать это… по-дружески. Она вздохнула. «Дружить» с молодым воином почему-то не хотелось…
…И потянулась седмица. Чтобы не запутаться в днях, как две капли воды похожих один на другой, Аглая делала пометки в маленьком блокнотике, который нашёлся в рюкзаке. Среди прочей полезной мелочёвки там обнаружилась ещё и большая красивая заколка, купленная кому-то в презент (кому – она и припомнить не могла!). Сейчас заколка предназначалась в подарок Орге.
С сарматкой складывались весьма тёплые, если не сказать дружеские отношения. Весёлая, любознательная девушка не робкого десятка вызывала у Аглаи безграничную симпатию, по всей видимости, взаимную. При каждой удобной возможности Орга забегала с визитом. Общались они между собой уже довольно сносно на забавной смеси русских и сарматских слов, приправляя беседу обилием жестов, иногда не совсем приличных, значение которых за пару десятков веков почти не изменилось…
В один из вечеров Орга притащила с собой целый мешочек деревянных фигурок, изображавших животных, и высыпав всё это добро перед Аглаей, начала каждого называть на своём языке. Девушки, смеясь, принялись сравнивать сарматское и русское названия, весьма иногда похожие.
Фигурки были вырезаны очень искусно, передавая не только силуэт, но и весь облик зверя, в мельчайших подробностях. Во многих имелось отверстие для шнурка или верёвочки – то ли игрушки, то ли маленькие амулеты… Вот медведь, вот филин, вот лиса, а вот… барс! Аглая замерла, заворожённо разглядывая плавные линии головы с небольшими круглыми ушами, гибкой спины и хвоста, мягко обвивающего могучие лапы. Орга же, что-то тихо сказав на своём языке, взяла фигурку и вложила в её ладонь.
Аглая подняла глаза. Сарматка хитро, но немного грустно улыбаясь, принялась жестикулировать, прикладывая руки поочерёдно к сердцу, ко лбу, к губам и закатывая глаза. О чём это она???
Аглая, зажмурившись, замотала головой. Орга, улыбаясь совсем уж лукаво, часто-часто закивала и, взяв руку девушки с зажатой в ладони фигуркой, приложила к её груди. А потом достала из каких-то складок на одежде прочный кожаный шнурочек…
Глава 4
… – Что не весел, боярин? Говори, как на духу! Сам знаешь – к дельным советам я завсегда прислушаюсь, а думу-кручину какую лучше внутри не держать …
Седовласый немолодой грузный мужчина в расшитом затейливыми узорами кафтане, отороченном мехом, молча свёл на переносице густые брови, продолжая разглядывать новенькие, ладно обструганные доски пола. А ведь совсем недавно пол почти во всех палатах был земляной
