— Но я уже все рассказал.

— Я имею в виду, на самом деле.

Лука сглотнул, горло пересохло. Он понимал, что врать глупо и совершенно бессмысленно. При желании Вагнер мог до последней секунды отследить каждый его шаг в тот злополучный день. И Лука рассказал про неудавшееся ограбление склада, предположив, что главарь банды держал наследника мессера в качестве универсальной отмычки. Ключа, который откроет любой, даже самый хитрый замок. Вагнер слушал его довольно сбивчивый рассказ молча. Лука не пытался выгородиться, но с немалым облегчением заметил, что советник мессера, похоже, совершенно не заинтересован в том, чтобы упечь его в тюрьму до конца дней.

— Что-то не так… Что-то не сходится, — задумчиво пробормотал он.

Лука почувствовал, как по виску скатилась капля пота.

— Я рассказал правду, клянусь.

— Да нет, я верю, верю… Но ты рассказал лишь ту правду, которую знал сам. Сомневаюсь, что это вся правда…

Нахмурившись, Вольфганг Вагнер отошел к окну, в задумчивости побарабанил пальцами по стеклу.

— А долго он еще пробудет в этой капсуле? — спросил Лука, чтобы прервать тягостное молчание.

— Доктор Крау полагает, что восстановительный процесс займет не меньше трех месяцев. Пока трудно сказать — все будет зависеть от внутренних резервов организма и его воли к жизни. Он потерял много крови. Но, к счастью, его жизни ничего уже не угрожает — сейчас это самое главное.

— Я рад. Нет, правда, искренне рад. Мне он показался славным парнем. Передавайте пожелания скорейшего выздоровления, когда он очнется. Насколько я понимаю, моя миссия завершена?

— О, нет. Твоя миссия только начинается, Лукас.

— Лука, господин Вагнер.

— Нет, именно Лукас. Так принято в семье.

— Что?

— Мне нет нужды дожидаться результатов геннетического теста, чтобы с уверенностью утверждать, что ты — Лукас Август Вагнер, сын мессера и брат-близнец Тео. Вернее, его хост.

— Да бросьте! Ну, согласен, есть небольшое сходство, но это ж не значит, что мы — братья?

— Спроси любого встречного — и он не сможет сказать, кто из вас Теофиль, а кто — Лукас. На самом деле, если присмотреться хорошенько, различия, конечно, есть. И большие. Но главное — даже не внешнее сходство, а ментальная нить, которая связывает хаупта и хоста. Стоит возблагодарить судьбу, что после стольких лет, пусть даже и при довольно трагических обстоятельствах, ты вернулся в семью.

Лука, глядя во все глаза и на мгновение утратив дар речи, со свистом втянул воздух.

— Господин Вагнер, — сказал он, отступая на шаг назад.

— Ты можешь звать меня Вольф. Так принято в семье.

— Господин Вагнер, уверяю вас, произошла какая-то ошибка. И если у вас нет ко мне еще каких-то вопросов, я хотел бы вернуться в Гамбург. Мать, наверное, уже с ума сходит от волнения.

— Ладно, зайдем с другой стороны, — устало вздохнул Вагнер. — При первом знакомстве мне показалось, что ты неглупый малый. Неужели ты собираешься горбатиться на сломе до последнего вздоха?

— Нет. К осени мы с Фли… ну, с другом собирались скопить немного денег и поступить в морскую школу.

— В таком случае, раз уж до осени ты относительно свободен, предлагаю заключить сделку. Пока здоровье Тео не окрепнет настолько, чтобы он вернулся к своим обязанностям, его роль исполнишь ты. Он вел достаточно замкнутый образ жизни и не часто присутствовал на светских раутах, так что это будет не слишком обременительно. Если ты прилежно исполнишь свою роль, в сентябре я положу на твой счет пятьсот тысяч марок, — Вагнер выдержал паузу, чтобы подчеркнуть весомость своих слов. — Поразмысли хорошенько, это неплохой стартовый капитал, на который можно даже зафрахтовать судно.

Лука не верил своим ушам. Пятьсот тысяч марок — это целое состояние. А до осени осталось не так уж много времени. С другой стороны, чутье подсказывало: беги. Беги не оглядываясь, это ловушка.

— Прекрасно. Я не сомневался, что мы быстро придем к согласию, — холодно улыбнулся Вагнер, хотя Лука все еще колебался.

— А где гарантии, что вы сдержите слово?

— Гарантии? — левая бровь Вагнера изогнулась, и лицо советника мессера превратилось в надменную маску. — Что ж, я распоряжусь, чтобы Матиас вечером принес для визирования контракт, который мы заключаем с каждым наемным работником во дворце. На твоем месте я бы обратил пристальное внимание на раздел об ответственности за разглашение сведений, представляющих конфиденциальную информацию. Я требую на время оборвать любые контакты с прежним кругом общения и внешним миром вообще.

— Я должен предупредить мать.

— Я сам свяжусь с ней, не беспокойся. Уверен, она будет только рада.

Лука хмуро кивнул и отвернулся. Разлученные в детстве братья-близнецы, возвращение в отчий дом — все это слишком напоминало слезливую мелодраму. В жизни так не бывает. Что бы там ни сулил Вагнер, Лука четко знал, кто он: сын Йоаны Стойчев, медсестры муниципальной клиники Гамбурга, выросший в квартале рабочих мигрантов. Он не Вагнер и никогда им не станет. Но, если уж советник мессера предлагает деньги, которые Лука и за сто лет бы не заработал на сломе, даже если бы вкалывал от зари до зари, просто за то, чтобы он немного пожил во дворце, разыгрывая роль избалованного наследного принца — почему бы и нет? Все равно что выиграть в лотерею. Только простак отказался бы от такого подарка судьбы. Но сколько бы ни пытался Лука убедить самого себя, что все складывается как нельзя лучше, он не мог отделаться от смутного ощущения, что за его спиной захлопнулась дверца мышеловки.

Глава 7

Услышав неясный шорох, Лука открыл глаза и увидел приветливо улыбающегося камердинера, который диковато смотрелся посреди покрытых вечными льдами горных кряжей. Он не сразу вспомнил, что вчера ночью переключил панели в спальне на режим «горы» и, до самого подбородка натянув одеяло, вглядывался в россыпь ледяных звезд в черном небе, пока не уснул. Сейчас небо за белыми пиками на востоке уже налилось яблочным румянцем. Лука коснулся босой ногой пола и тут же отдернул ее: за ночь все покрыл невесомый налет инея.

— Что, уже утро? — хрипло спросил он, и изо рта вылетело легкое облачко пара. — Который час?

— Пять пятнадцать. Господин Вагнер просил передать, что ждет вас в комнате для занятий через четверть часа.

— В половину шестого?!

— Совершенно верно. Осмелюсь предположить, что свободный спортивный костюм будет наиболее уместен, — произнес он бесцветным голосом, ровным и лишенным каких бы то ни было эмоций, — словно все, что он произносил, стояло как бы в скобках. — С вашего