Шрифт:
Закладка:
Иногда травму насилия могут нанести сверстники, которые долгое время издеваются над ребенком морально и физически. Но даже в этом случае есть ответственность родителей, которые должны были вовремя это отследить и помочь ребенку с этим справиться.
Сразу хочу сказать, что, если в твоей жизни были эпизоды сексуального или тяжелого физического насилия, избавиться от этих травм самостоятельно вряд ли получится. Обязательно обратись за помощью к психотерапевту.
Рефлексия
Подумай, были ли в твоем детстве ситуации, связанные с насилием?
____________________________________
____________________________________
____________________________________
Что ты тогда чувствовал?
____________________________________
____________________________________
____________________________________
Как ты думаешь, эти ситуации повлияли на твою жизнь?
____________________________________
____________________________________
____________________________________
____________________________________
____________________________________
А сейчас давай поговорим о последствиях – как травма насилия может повлиять на нашу жизнь.
Самый легкий вариант в этом случае – когда насилие прошло без последствий. Ребенок простил родителя, и это событие никак не отразилось на его психическом здоровье.
Более сложный случай – когда травма насилия приняла форму невроза. Ребенок в таком случае принимает решение «никогда больше» и пытается сделать все, чтобы эта ситуация никогда не повторилась. Например, если его жестоко наказывали за плохие оценки, то в дальнейшем такой ребенок может относиться к учебе с излишней тревогой и напряжением – он будет очень старательно учиться, загоняя себя в невротическое состояние, и при этом будет панически бояться получить плохую оценку, что также будет вести его к нервному перенапряжению.
Еще более сложный вариант этой травмы – это диссоциация, или онемение чувств. В переводе с латинского диссоциация означает «разъединение с собой». Когда стресса слишком много или ситуация непереносима, а убежать или защититься ребенок не может, у него остается только один выход – замереть и «отщепить» от себя этот опыт. В кровь начинают поступать морфины – вещества, которые призваны обезболить. Благодаря этому ребенок перестает чувствовать боль, как будто бы разделяясь с собственным телом и отключая чувства. Если этот способ реакции на насилие становится для него привычным (такое часто бывает у людей с комплексным посттравматическим стрессовым расстройством), то в дальнейшем диссоциация вызывает множество других психологических проблем. У таких людей нарушен контакт со своим телом и эмоциями, что впоследствии может привести к паническим атакам, депрессиям, суицидальным мыслям, деперсонализации и прочим неприятностям.
Контакт с телом и чувствами очень важен для нас – это то, что делает нас «живыми». Отключив боль, невозможно почувствовать и радость. Для иллюстрации этой проблемы, хочу привести цитату известного психотерапевта Александра Лоуэна[4]:
«Наше тело тает от любви, коченеет от страха, сотрясается от злости и стремится к теплу и контакту. В отрыве от тела эти слова – только поэтические образы, но в теле они обретают реальность и придают смысл нашему существованию. В основе личности и ее структуры лежит реальность телесного чувствования. Абстрагируясь от реальности, личность становится социальным артефактом, скелетом, лишенным плоти».
Как видишь, привычка отключать чувства может спасти нашу психику в какой-то момент от ужасной боли. Но в дальнейшем мы становимся рабами своих же защит – мы больше не можем чувствовать радость, удовольствие и наслаждение. Мы не можем чувствовать тело и как будто каменеем где-то изнутри. Часто таким людям, чтобы что-то испытать, нужна намного более интенсивная амплитуда чувств, чем тем, у кого опыта диссоциации не было. И часто для того, чтобы почувствовать себя живыми, им приходится провоцировать ситуации, способствующие постоянному выбросу адреналина: сознательно – например, занимаясь экстремальными видами спорта, или бессознательно – вступая в деструктивные, качелеобразные отношения, и прочее.
Самый тяжелый вариант проживания травмы насилия – когда у ребенка на основе этого опыта изменилась картина мира и образ собственного «Я». Например, если ребенка очень часто и жестоко избивали, он может прийти к выводу «Со мной только так и можно» или «Теперь бить буду я». У таких детей нет стратегии избегания – как бы они себя ни вели, их все равно будут бить. Например, если твоя мама психопатка, то она может избить тебя просто потому, что у нее сегодня плохое настроение. В условиях более здоровой семьи ребенок имеет возможность как-то избежать наказания – лучше выучить уроки, убрать за собой посуду или позвать кого-то на помощь. В случае же постоянного насилия со стороны родителей ребенок сталкивается с тотальным бессилием и чувством собственной беспомощности: «Что бы я ни делал, я не смогу этого избежать». Это ощущение полной безысходности и невозможности спастись. Страшно представить, что чувствует на самом деле ребенок, который знает, что в любой момент его родитель может превратиться в свирепого агрессора и его страдания никто не сможет остановить.
Еще одна усугубляющая ситуацию проблема состоит в том, что у таких детей нет ресурса – их никто не защищает. Если папа-садист бьет ребенка, а мама ничего не делает, потому что сама боится, то у такого ребенка и вовсе нет надежды на спасение. Насилие становится нормой его жизни, и тогда, став взрослым, он либо сам становится агрессором и повторяет сценарий родителя, либо, наоборот, становится очень покорным и удобным человеком, который смирился с тем, что над ним всегда будут издеваться.
Подводя итог, хочу отметить, что все вышеперечисленные травмы оказывают большое влияние на дальнейшую жизнь человека. Но наиболее отчетливо мы ощущаем их в момент переживания травмы – когда мы попадаем в ситуации, схожие с теми, когда эта травма была получена, или когда что-то нам об этом напоминает (триггерит). Например, человек с травмой покинутости может прекрасно себя чувствовать, строить бизнес и наслаждаться жизнью до тех пор, пока его любимый не заведет речь о разводе. И здесь произойдет удивительная метаморфоза – из взрослого, адекватного и спокойного человека он может вдруг превратиться в маленького беспомощного ребенка, который панически боится расставания и готов буквально ползать на коленях, лишь бы не дать другому уйти. В такие моменты мы проваливаемся в те же чувства, которые переживали тогда, когда эта травма была получена.
То есть когда внутри нас запускается механизм переживания травмы, психологически мы превращаемся в маленького ребенка, который впервые столкнулся с теми тяжелыми чувствами, которые он не смог вынести. И мы можем вести себя очень странно и неадекватно, потому что в этот момент наша сознательная часть отключается, и мы действуем, исходя из
