Шрифт:
Закладка:
— Ты припасы-то дашь?
Шумно сплюнув прямо на стол, лорд чуть кивнул, всем видом показывая свою ярость. Но блеск хитрых глазок не позволил мне обмануться — седой говнюк уже вовсю подсчитывал возможную прибыль.
— Губу не раскатывай! Моя милость не безгранична! В голоде собственную гвардию томить не намереваюсь! Но... — он дернул себя за ус. — С дюжину подвод... Так уж и быть. Но только попробуй не сдержать слово, о письмах к госпоже...
Ха! Выкуси, Эмбер! Не одна ты хитрожопая!
* * *
Кабинет замкового магистра встречал вонью уксуса, крысиным писком из большой клетки, и мрачным молчанием анатомических экспонатов на стеллажах у стены. Поглядев на человеческую руку с мерзкой опухолью, засунутую в банку то ли со спиртом, то ли с формалином, я начал сомневаться в правильности своего визита. Уж больно свежей ручонка выглядит...
Но что делать? Дюжины подвод, что пообещал Аарон хватит, дай бог, на пару-тройку недель. Он, конечно, обещал еще делиться и рыбой из озера, но... Толку-то?
— А-а-а! — тихо проскрипел склонившийся над книгой дядька покачивая седой бородкой. — От нужды и северный дикарь умнеет... Похвально... Похвально.
— Я по делу...
Грозно шикнув на меня, «пиявочник» бережно вытащил из коробка крупного жука и аккуратно положил его за решетку к мелким крысам. Под внимательным взглядом «ученого» грызуны немедленно сожрали «угощение».
— Триста-тридцать-три.... — оглаживая едва тронутое морщинами лицо он вернулся за стол и открыл ветхую толстую книгу, принимаясь за гусиное перо.
— У меня в кармане...
— Тишина! Не отвлекай мужа науки от эксперимента века! Это открытие изменит мир...
Недоуменно поглядев на довольных крыс, я пожал плечами и присел на простой табурет у его стола.
— Что ты там экспериментируешь-то?
— Молчать! Я на пороге невероятного открытия, что изменит мироздание! Мне всего-то и нужно... Да-да! Всего полдюжины «люрий» должно хватить на завершение изыскания... — пробубнил шизик себе под нос, выводя пером заковыристые символы.
Не понял, он у меня деньги «стреляет»?
Мельком заглянув к нему через плечо, я понял, что он пишет нечто вроде: «дорогой дневник, после обеда ко мне в башню поднялся тот самый северянин...»
Заметив мой взгляд, дядька испуганно вздрогнул и недоверчиво прищурился.
Да чтож такое?! Тут хоть один нормальный человек есть?! Кого не встречаю — обязательно психом оказывается!
— Слышь, придурок, завязывай комедию ломать! Я по делу! — свернутый платок из моего кармана шумно шлепнулся на стол, являя «лаборатории» угрожающий блеск ломтиков вяленого мяса.
Звучно цокнув языком, мужик откинулся на стуле и закатил глаза:
— Зараза... Я думал, что и ты тоже неграмотный. Не зря же тебе титул пожаловали... — посмотрев мне в глаза он развел руками. — В представлении этих благородных недоумков, магистр должен быть стар, мудр, и чудаковат. Это вопрос престижа... Еще и краска на бороде чешется.
Дядька вопросительно кивнул на платок:
— Это в качестве извинений за твое варварское поведение?
— Это отравленное мясо.
— О, благодарю за предупреждение! Как удобно, когда убийца заранее предупреждает об отраве... Всегда бы так.
И чего я сюда приперся? И так ведь понятно, что бесполезно — эти мракобесы ничего кроме уринотерапии придумать не способны. Микроскопов нет, реагентов нет, извилин нет — чем он помочь-то может?
— Ладно, пес с ним — ты можешь понять, какой именно яд использовали? Противоядие разработать или что-то типа того?
— Зачем? Спустись в кладовую да возьми себе еще закуски. «Куролюб» с полсотни подвод с Молочного холма получил.
— Короче, можешь или нет?
«Сын знаний» скучающе повертел ломтик в пальцах и пожал плечами:
— Опыт покажет.
Через полминуты он уже сажал трепыхающегося и злобно пищащего грызуна в банку да скармливал ему кусочек вяленого мяса. Вскоре, несчастное животное замерло на донышке, безвольно вытянув лапки вверх.
— А теперь, самое интересное! — с нездоровым блеском в глазах, дядька снял с печки стеклянную банку и вытащил из нее пиявку.
Насосавшись крысиной крови, мерзкая тварь приобрела зеленоватый оттенок и перестала подавать признаки жизни. Следующая пиявка просто померла, а еще одна растаяла, буквально растекаясь по стеклу.
Оглядев результат «эксперимента» мужик начал долго листать свою толстенную книжку. Не удовлетворившись поисками, он достал еще пару банок с пиявками и вытащил новую пищащую крысу...
Спустя пяток грызунов и локального геноцида болотных тварей, он наконец ткнул меня носом в книжку. Стуча пальцем в карандашный набросок какой-то рыбы, он гордо протараторил:
— Мантикорка пепельная!
— Че? — я вздрогнул спросонья, даже не заметив, как задремал.
— Пепельная, говорю!
Из его сумбурных объяснений, я понял, что это какая-то рыба, что живет в теплых озерах у подножья Скального сада. Рыбешка, хоть и ядовитая, но безобидная — жрет какие-то водоросли, а токсичные органы ей нужны, чтобы ее другие рыбы не жрали.
— А дальше-то что? Я про противоядие спрашивал.
— Ну... — мужик очевидно забыл, нахрена он загубил столько крыс и уткнулся носом в книжку. — А! Есть!
— Че, правда?! Да ладно?!
Вместо ответа, он просто развернул книгу ко мне. Рядом с красивым наброском кругловатой рыбешки, содержалась справочная информация. Очень длинная «справочная информация»...
Закатив глаза, дядька ткнул пальцем в нужный фрагмент.
Автор высокопарно расписывал искру знаний, что способна коснуться каждого — мол, пытливые и безграмотные простолюдины, за каким-то хреном живущие в этих диких краях, заметили, что ядовитая рыбешка жрет далеко не все водоросли. Урча от жадности, безмозглые лентяи, готовые жить хоть на дне морском, лишь бы не платить подати какому-нибудь лорду, опытным путем установили, что если употребить рыбешку с особым видом водоросли, то ее яд становится совершенно безобидным.
Далее автор витиевато прошелся по кулинарным особенностям закрытых общин и заключил, что только оголодавшая да неграмотная челядь способна жрать такую гадость. Вердикт был прост: «на что только не пойдут голодранцы, чтобы не платить налоги и не подкидывать дрова в пламя науки...»
— Это типа... Если этих водорослей в бочку натереть, то и яд нейтрализуется?
— А я почем знаю? Опыт покажет. — снова развел руками дядька, вновь выходя из образа «мудреца» и скрываясь в подсобке.
Послышался грохот и дребезг разбивающегося стекла. Через минуту чудик вернулся, сжимая в руках склянку с серым порошком:
— Особенности благородной службы... — заявил
