Хорст быстро обернулся. Рядом с дядей Федором стоял молодой мужчина лет тридцати. В куртке из черной кожи, но не такой дубовой, как пальто Хорста, а тонкой и мягкой. Звали парня Вадимом. Он изредка появлялся в Подвале и общался только с дядей Федором. О чем они говорили, никто не знал. Вадим производил впечатление аристократа преступного мира. Иногда он подвозил дядю Федора на своем навороченном джипе. Что объединяло столь разных людей, можно было лишь догадываться.

Под мышкой Вадим держал свернутую в длинный рулон и перехваченную шпагатом велюровую скатерть. Из свертка торчали предметы, в оценке которых Хорст ошибиться не мог. Это были рукоятки мечей. Один японский — катана. Другой прямой, европейский, норманнский, с массивным яблоком на конце рукоятки.

Вадим поправил темные очки в тонкой оправе, с которыми никогда не расставался даже в темноте, и повернулся к дяде Федору.

— Федор Иванович, время.

Тот кивнул головой.

— Да, конечно, я уже готов. — И засобирался на выход.

Хорст равнодушно посмотрел на стонущего Дыню, махнул товарищам и пошел в душ.

Хорст вышел из зала и направился домой. Чтобы сократить дорогу, он выбрал короткий путь через пустырь. Прохожих здесь почти не встречалось. Чужие о проходе не знали, а свои как раз слишком хорошо знали, что тут можно нарваться на неприятности.

Эту тройку Хорст увидел издалека. Он сразу догадался, кто они, и по чью душу вышли покурить к помойке. Неделю назад он поймал возле метро негра, который торговал героином. Дал в зубы так, что чеки, упакованные в шарики из фольги, которые тот прятал за щекой, полетели, как брызги серебряного дождя…

На следующий день там же, возле метро, на Хорста напали. Кроме афророссиянина (или афромосквича, как их там называть, чтобы не обиделись?) в группе нападающих были еще трое славян. В широченных штанах-трубах и куртках-размахайках. Волосы у пацанов были заплетены в дурацкие войлочные косы. Крутости — немерено, но бойцами оказались никакими.

Они набросились неожиданно, всей кучей сразу, что и спасло Хорста в первый момент. Нападавшие столкнулись и смешались, подарив ему драгоценную секунду — он перехватил инициативу. А дальше жертва вдруг превратилась в охотника. Негр получил свою дозу первым и надолго затих под мусорными баками. Следом получили гостинцы двое бледнолицых. Хорст наградил каждого серией сокрушительных ударов. Один, не выдержав, ударился в бегство. Другой не побежал, потому что не смог. Он уполз на карачках, получив от Хорста прощальный пинок в мягкие ткани.

Последний противник слегка струхнул при виде такого избиения младенцев, но меры принял неадекватные. Он выхватил из кармана складной нож-бабочку и ловко, как ему показалось, закрутил ею в воздухе восьмерку. Его внимание сосредоточилось не на противнике, а на собственной ловкой руке.

Хорст подбил вооруженную руку ударом мыска, по-футбольному. Нож-бабочка выпорхнул из ладони и улетел прямиком в мусорный бак. Следующим футбольным ударом Хорст размозжил ловкачу запястье, дабы отбить у него охоту играть с оружием…

И вот новая засада. Неужели их только трое или остальные прячутся в резерве? Эта тройка на вид выглядела покруче, чем нахальные реперы у метро. На морду лица — типичные кавказцы. «Неужели негритос чеченов подписал? — подумал Дмитрий. — Или он толкал принадлежавший им товар? Очень может быть!»

Рядом на дороге, проходившей возле пустыря, Хорст заметил приткнувшийся черный бумер. В машине могло находиться подкрепление. Не исключено, что у джигитов имеются и стволы.

Хорст физически ощутил холодную волну смертельной опасности, исходившую от тройки. Да, это тебе не репер с ножичком и не толстый хулиган Дыня. Эти наповал бить будут. Еще не поздно повернуться и убежать, но Хорста почему-то вдруг обуяло ослиное упрямство. Он продолжал покорно топать в гибельном для себя направлении.

От тройки отделился один из джигитов и двинулся навстречу Хорсту. Почему только один? Джигит что-то крикнул Хорсту, но тот не расслышал. Да и не вслушивался особо. Что этот тип мог ему кричать? Гадости и оскорбления, другого от них не дождешься.

Джигит полез за пояс. Хорст находился уже достаточно близко к нему, чтобы разглядеть черную рукоятку пистолета.

«Кердык мне…» — мысленно сказал себе Хорст.

Против пистолета в умелых руках, да еще как минимум при двух помощниках, ему не выстоять. А все потому, что Хорст испытывал неприязнь к огнестрельному оружию и совершенствовался в мастерстве рукопашного боя. Он стал в этом деле специалистом, а специалист подобен флюсу, полнота его, как сказал Козьма Прутков, односторонняя. Вот где кроется ошибка. Жаль, что судьба не дает ему шанса эту ошибку исправить.

В конце прохода за спинами джигитов появился черный силуэт. К Хорсту и тройке убийц шел какой-то мужик. Вот попал! Вряд ли его оставят в живых. Случайные свидетели никому не нужны.

Хорст вдруг удивился, что в такой ситуации может думать не о себе, а о ком-то другом. Мужик был странный. Спортивного вида, в мягкой кожаной куртке, джинсах и ослепительно белых кроссовках. На вид — учитель физкультуры, выигравший в карты стопку долларов. Двое джигитов тут же рванулись к нему, на ходу доставая пистолеты. Тот, который направлялся к Хорсту, тоже обернулся в направлении пришельца.

Поведение бандитов показалось Хорсту странным, но удивиться он не успел. Разбогатевший физрук вдруг с быстротой молнии выхватил из-под черной куртки короткий обрез двуствольного охотничьего ружья. Жерла стволов показались Хорсту пугающе огромными. Обрез изрыгнул пламя. Два выстрела практически слились в один. Двух джигитов буквально отбросило на груду сваленного у стены ржавого железа.

Третий — тот, что находился ближе к Хорсту — вскинул руку с пистолетом. Незнакомец не успевал перезарядить свою карманную артиллерию. Но Хорст в прыжке достал абрека ударом ноги в затылок. Тот не сразу упал, а попытался развернуться. Тут к нему подскочил физрук. Абрек выпустил из правой руки пистолет, но тотчас выхватил закрепленный на предплечье кавказский кинжал. Острие рассекло воздух в миллиметре от глаза Хорста.

Физрук перехватил вооруженную руку, ударом колена в пах заставил на секунду отключиться нападавшего и вогнал ему в живот кинжал его же собственной рукой. Потом, наклонившись к тяжело раненному бандиту, вежливо попросил:

— Если выкарабкаешься, передай от меня привет Ибрагиму. Меня зовут Крюк, — и уточнил: — Опер Крюк.

Потом он ощупал карманы убитых и раненых бандитов. У одного из них был мобильник, и опер бросил его недорезанному джигиту.

— Держи, вызовешь себе «скорую».

Тот со стоном сжал телефон окровавленной рукой и принялся набирать номер, но потерял сознание.

Опер с интересом изучил трофейные документы. Прописка — поселок «Дружба»