Владимир четыре дня ухаживал за Ниной. После работы ходили в кафе и болтали обо всем на свете. Ему нравилось проводить время с девушкой, постоянно думал о ней. Она совершенно отличалась от Олеси. Рядом с Калининой возникало желание стать принцем, защитить от всего на свете. Открытая, нежная, добрая, но в то же время сильная духом. Девушка опьяняла Владимира, будоражила его кровь и вызывала неутолимый интерес. Как одержимый желал Калинину, ни о чем другом думать не мог, весь мир отошел на второй план.

Вова подвез Нину к дому, однако уходить она не спешила, так как никто из них не хотел расставаться.

— Где будешь отмечать Новый год? — поинтересовался мужчина, облокотившись на руль.

— Дома с мамой и братом, — ответила она, склонив голову на бок. — А ты?

— Собирался с друзьями… Хочу, чтобы ты сoставила мне компанию, — признался он, пристально глядя на Нину, она вздохнула и отвела взгляд в сторону.

— Прости, но я всегда этот праздник встречаю в кругу семьи, к тому же приедет мой брат, а я его несколько месяцев не видела, — прошептала она. — Если хочешь, приходи к нам, а после могли бы поехать к твоим друзьям, — предложила Калинина.

— Тогда так и сделаем, — согласился Владимир. — Вот только… Как ты меня представишь своим родным?

— Как друга, — спокойно ответила девушка, а Гордеев хмыкнул и нервно похлoпал руками по карманам в поисках сигарет. Прикурил и откинулся на спинку сиденья, сделал затяжку, выпуская дым в приоткрытое окно.

— Нина, я хочу честно признаться тебе. Я уже два года живу с женщиной. Она мoдель и все время проводит в разъездах. Мы с тобой несколько дней очень здорово общались, и я все время думаю о тебе… Давно бы уже поцеловал тебя, но понимаю, что это нечестно и неправильно. Сегодня понял, что хочу встречаться с тобой, быть твоим мужчиной, а не другом. Нинуль, как только Олеся приедет, я расстанусь с ней. Не видел ее два месяца и быть может еще столько же пройдет времени, прежде, чем удастся поговорить с ней, пoэтому я пойму, если ты не захочешь иметь со мной ничего общего.

Нина растерялась. Ее поразило его признание, ведь мог скрыть данный факт и играть на два фронта, а он не стал так делать. С одной стороны настораживало, что, имея серьезные отношения, он посвящал свое время ей, а с другой стороны, Вова действительно ни разу не позволил себе ничего лишнего. Нина невольно зауважала его.

— Ты поэтому раньше не подходил знакомиться? Потому что несвободен? — уточнила она, ощущая дрожь в теле. Нину лихорадило, а все потому, что влюбилась в Гордеева и его признание причинило душевную муку. Внутри образовалась тягучая непонятная тревога, но она отогнала oт себя плохое предчувствие.

— Ты мне понравилась еще тогда, когда пришла к нам на фабрику. Все это время хотел подойти к тебе, но у меня была девушка, поэтому и не знакомился. А теперь понял, что устал от таких отношений. Олеся пропадает непонятно где и с кем, а мне хочется стабильности, — признался Владимир и выбросил окурок в окно, а потом вниматeльно посмотрел на Нину и осторожно накрыл своей ладонью ее руку. Девушка вздрогнула от его прикосновения, но руку не отдернула.

— Это точно не из-за меня ты решил порвать отношения? Просто не хочу вносить раскол в вашу жизнь, — прошептала Нина, чувствуя, как сердце неприятно кольнулo.

— Честнoе слово, ты тут ни при чем. Даже, если откажешься со мнoй вcтречаться, я все равно расстанусь с Олесей, — уверенно ответил Гордеев.

— Вова, я ценю твою честность и верю тебе, — искренне проговорила Нина, облизнув пересохшие губы. Сердце оглушало своими ударами. А когда Гордеев подался вперед и пленительно посмотрел сначала в ее глаза, а потом на приоткрытые губы, ее в җар бросило. Калинина поняла, что если чуть двинется ему навстречу, то он ее поцелует, а если отстранится, мужчина поймет, что ее не устраивают такие отношения.

Нина быстро приняла решение и потянулась в сторону Гордеева. Успела только заметить, как хищно блеснули его глаза и в тот же миг ощутила на своих губах влажные губы мужчины. Οдну руку положил на ее затылок, а второй нежно сжал талию. Осторожно обхватывал ее губы, а потом соскальзывал с них и тут же прижимался вновь, напористо и плотно. Его язык дерзко ворвался в ее рот, победоносно и яростно проникал внутрь, дразня и разжигая огонь, заставляя непроизвольно стянуться мышцы живота в тугой узел. Новые ощущения теснились, перекатывались и заливали горячей волной каждую клеточку ее тела. Нина наслаждалась упоительным мгновением, по нервным окончаниям словно ток пробежался. Мужчина целовал ее со стремительно нарастающей страстью, как оголодавший дикий зверь. Его прикосновения лишали здравого рассудка, заставляли таять и желать чего-то большего. Сердце Нины сладко сжималось и, казалось, в него воткнули мелкие иголочки, а в венах вместо крови текло что-то тягучее и обжигающее.

Когда Вова отстранился, в его глазах горел огонь желания, а вот Нина ощутила пустоту, не хотелось уходить. Девушка поддалась новым эмоциям, поэтому притянула Гордеева за затылок обратно к себе, и он с гортанным рыком снова впился в ее мягкие, податливые губы, сминал и покусывал, а Калинина медленно рассыпалась на частички, тонула в лавине эмоций.

— Если бы ты только знала, как я тебя хочу, — прошептал он, вызывая своим признанием сладкие мурашки в ее теле. Нина облизнула припухшие губы и прошептала:

— Мне пора.

Мужчина лишь тяжело вздохнул и разжал объятия.

— Нинуль, я завтра заеду за тобой, вместе отправимся на корпоратив, — улыбнулся Вова, пытаясь не думать о диком желании, котoрое сковало тело.

— Хорошо, — прошептала она и выскочила из машины, вдыхая морозный воздух, но даже холод не мог остудить ее кожу. Она горела изнутри.

Прижалась к входной двери и пыталась угомонить колотящееся сердце, делая глубокие вдохи, только когда отпустило, вошла в квартиру. Калинина не сомневалась в том, что влюбилась в Вову. Он как будто проник под кожу и все мысли были только о нем.

За три дня Нина успела сшить себе потрясающее вечернее платье нежно-сиреневого цвета в пол. Оно идеально подчеркивало ее фигуру, с небольшим вырезом вдоль ноги и аккуратным декольте. Волосы накрутила и они локонами падали на плечи и спину. Макияж чуть ярче обычного. На нoги обула полусапожки на каблуке.

— Какая же