Гоэллон вошел в комнату размашистой походкой, и резко остановился, словно натолкнувшись на невидимую преграду. Саннио вздрогнул, предположив, что чем-то разозлил господина, но тот одобрительно кивнул слуге и швырнул перчатки на полку над камином.

- Так-так-так, я вижу, все идет хорошо. Пойдемте, секретарь Васта, напишете пару писем... если вы, конечно, в состоянии.

- Разумеется, ваша милость... - поднялся из кресла Саннио.

- Я же просил, - поморщился Гоэллон.

- Простите, герцог.

Кабинет Гоэллона мало чем отличался от кабинета Саннио, разве что был вдвое больше, да окно было завешено тяжелыми ставнями. В камине тлели угли. По вечерам в Собре бывало холодно, но в школе мэтра Тейна в спальнях не топили, здесь же в каждой комнате было тепло и приятно попахивало дымом. Герцог кивнул юноше на столик в углу, где стояли несколько чернильниц и лежали уже очиненные умелой рукой перья. Саннио прикрепил к доске кусок тонкой писчей ткани с вытесненным гербом и приготовился слушать. Гоэллон уселся в кресло, перекинув ноги через поручень. Саннио покосился на него, стараясь ничему не удивляться.

Первое письмо оказалось длинным и нудным набором распоряжений для управляющего в Эллоне. Секретарь, как его учили, не вдумывался в текст, а записывал, почти не осознавая, что именно диктует герцог. Записывать за Гоэллоном было удобно - он не торопился и не менял формулировки. Четкие лаконичные фразы одна за другой ложились на ткань. Наконец долгое послание завершилось, Саннио посыпал его песком и отодвинул в сторону.

- Теперь постарайтесь обойтись без помарок, я пишу королю. Точнее, вы пишете.

- О, разумеется, герцог, я... - встрепенулся Саннио.

- И не волнуйтесь так, а то точно посадите кляксу.

Все письмо - его-то Саннио не пропустил мимо ушей сразу на бумагу - состояло из нескольких столь же коротких фраз, хотя и разбавленных вежливыми оборотами. Герцог уведомлял его королевское величество о том, что государственные дела требуют его временного отъезда из столицы, и обещал вернуться к ежегодному чествованию Сотворивших. Секретарь прикинул в уме, сколько осталось до праздника, - шесть десятков дней, - и вздохнул.

- Дайте, я подпишу, и запечатайте. Печатка на столике.

Гоэллон не глядя подмахнул оба письма, чудом не капнув чернилами на второе. Саннио опешил, стоя с двумя досками в руках.

- Что такое?

- Вы не будете перечитывать?

- А что, мой милый, вы вместо "королевское величество" вписали "шлюхин сын" или что-то в этом роде? - усмехнулся Гоэллон.

- Как можно, герцог?..

- Ну, а зачем тогда мне перечитывать? Ваш почерк я оценил, он вполне достойный. Чего же еще вы от меня хотите?

- Простите, герцог.

- Да прекратите вы постоянно извиняться, Саннио, - махнул рукой Гоэллон. - Это утомляет.

- Про... - Секретарь прикусил губу и зажмурился. Герцог застонал.

- Положите письма на стол. Открепите их и запечатайте. Воск слева на полочке. Отлично. - Саннио механически исполнял распоряжения, думая только об одном: как бы ему провалиться в подвал или куда поглубже. - Теперь подойдите к камину. Возьмите кувшин... он там один. Кружки на другом краю. Налейте обе доверху, одну дайте мне.

Юноша замер перед герцогом с тяжелой глиняной кружкой в руках. Что он наливал, он не заметил. Что-то темное из кувшина, нагретого каминным жаром. Ему удалось не пролить ни капли, подать полную до краев кружку герцогу и устоять на ногах, хотя он не понимал, что происходит, и действовал, как заводной болванчик.

- Теперь сядьте, - Гоэллон кивнул на кованую козетку рядом с камином. - И выпейте половину залпом.

Саннио подчинился. В кружке оказалось теплое вино с пряностями. Непривычный резкий запах ударил в нос, и юноша едва не чихнул. В желудке потеплело, но на душе легче не стало. Он был уверен, что вывел герцога из себя, и теперь тот выгонит его вон. Вылететь в первый же день - какой печальный конец карьеры. Мэтр Тейн удавит опозорившего его ученика...

- Вам нравится? В столице считают, что грех - портить вино, нагревая его и сдабривая пряностями, но моряки Эллоны - другого мнения. На чью же сторону в споре встанете вы?

Саннио хорошо помнил заповедь наставника: не знаешь, что сказать - говори правду или молчи. Молчать ему казалось неуместным. Оставалось сказать правду:

- Герцог, я не имею возможности вынести суждение по этому вопросу.

- Отчего же?

- Я пью вино третий раз в жизни.

- Что за вино вы пили раньше?

- Сожалею, но не могу ответить. Меня поили им Милосердные сестры, когда я болел.

- Так-так-так... похвальное благоразумие. Многие в этом городе могли бы поучиться у вас, Саннио.

Юноша поднял глаза на герцога, надеясь понять, о чем тот говорит, но спрашивать "чему?" не стал: правилами поведения это строжайше запрещалось. Любопытство и нетерпение - два порока плохих секретарей. Если герцог пожелает, он продолжит; если нет - что ж, Саннио так никогда и не узнает, что он имел в виду. Вино определенно помогало прийти в себя.

- Вы хорошо прячете свой интерес, дорогой Саннио. Не буду дальше испытывать ваше терпение. Лишь немногие, будь они хоть и втрое старше вас, понимают, что неумно выносить суждение там, где ничего не знаешь.

- В этом целиком и полностью заслуга мэтра Тейна и прочих моих наставников.

- Хорошо, что и это вы понимаете, Саннио. Теперь допейте вино, иначе оно совсем остынет.

Секретарь сделал несколько мелких глотков, стремясь распробовать напиток. Он довольно много знал и о винах, и о пряностях, но все это были теоретические сведения, почерпнутые на уроках землеописания и в библиотеке. Сейчас он мог предположить, что именно добавлено в вино, но подозревал, что ошибется, и не раз. Марку вина или хотя бы сорт винограда он и вовсе определить не мог. Эллонское? Но те описываются, как кислые, это же было сладковатым. Керторское? Ну, может быть, если вот это приятное пощипывание на языке - терпкость. Саннио на память знал описания большинства сортов и марок, что полагается сервировать к какому блюду, в какое время суток, в каком обществе... но отличить одно от другого на вкус не мог. Воспитание в школе мэтра Тейна страдало, пожалуй, от некоторой нехватки практики.

Все это было не так уж важно. То, что он пил, ему нравилось. Это было вкусно и приятно. Еще он удостоился двух похвал от герцога, а, значит, дела его были не так уж и плохи. Кованая спинка