Глава 4

Сознание возвращалось ко мне постепенно. Сначала появились непонятные звуки, которые стали заполнять мою черепную коробку. Следующим подключилось зрение. С трудом приоткрыв глаза, увидел, что лежу на полу и смотрю на стену, находящуюся на расстоянии меньше вытянутой руки от меня.

Стена, почти полностью покрытая чем-то, смахивающим на плесень буро-зеленого цвета, выглядела отталкивающе. Наросты на ее поверхности неярко светились, и казалось, что вся эта масса шевелится сама по себе.

Пол подо мной тоже был далек от эталона чистоты, покрытый мелким мусором, который неприятно впивался в тело, да и воняло в этой дыре еще хуже, чем от монстров, принесших меня сюда. И знаете, даже как-то начал скучать по той капсуле в которой очнулся в первый раз. Все-таки там было значительно уютнее.

Я поднялся на ноги, стараясь не дотрагиваться до стен. И лишь только полностью выпрямившись понял, что звуки, разбудившие меня, затихли. Медленно повернувшись, непроизвольно вздрогнул и отступил назад, вжимаясь в поросль на стене:

– А вы, блин, откуда такие красивые, нарисовались на мою голову? –голос у меня дрогнул, и окончание фразы прозвучало, как писк.

Новых знакомых оказалось трое. Двое из них стояли передо мной и с любопытством разглядывали меня, еще один копошился в углу возле кучи тряпья, что лежала на полу.

То, что это не люди, в привычном для меня понимании, мне стало ясно даже при беглом взгляде. Казалось, что какой-то безумный ученный разобрал человеческое тело на части, а затем собрал его заново, добавив, по своему разумению, какие-то детали, причем не только человеческие.

Так первый незнакомец был невысокого роста, не выше метра с половиной, но свой небольшой размер он компенсировал шириной. Глядя на него тут же возникал образ тумбочки на ногах. Вот только у этой «тумбы» присутствовали глаза в количестве трех штук. Находились они, в отличие от привычного нам расположения, на одном уровне на лбу. Сами глаза, зрачки, белки выглядели вполне человеческими. Кожа на открытых участках была темно-синей, с металлическим оттенком.

Другой отличительной особенностью «глазастика» являлась дополнительная пара рук, растущих чуть ниже основных. Дополнительные конечности, хоть и смотрелись на фоне двух нормальных рук меньше и тоньше, не производили впечатление дистрофичных. Складывалось ощущение, что ее обладатель довольно ловко ими управляется.

Следующий кандидат в «друзья» был полной противоположностью глазастого. Неимоверно худой, высокий, явно выше двух метров, с зеленоватым оттенком кожи.

– Кузнечик, как есть кузнечик, – всплыла в мозгу ассоциация. – Хотя нет, скорее богомол. Главное, чтобы не самка.

Лицо «насекомого» еще меньше походило на человеческое, было вытянутое, с множеством мелких глазок. Каждый глаз смотрел в совершенно произвольные стороны, хаотично двигаясь. Рот существа был без губ, позволяя лицезреть длинные заостренные зубы. С прикусом у него были явные проблемы.

Количество конечностей у «второго» было в пределах нормы. Длинные руки «богомола» заканчивались тонкими, на вид очень острыми, пластинками, прикрывающими пальцы, на подобие кастетов. Ноги выглядели вполне нормально, за исключением коленей с костяными наростами на них. Несколько шипов были обломаны, и из них сочилась жидкость синего цвета.

Третьего рассмотреть толком не получалось, так как он сидел ко мне спиной на корточках, с капюшоном на голове и продолжал свои непонятные дела.

Первым разговор начал коротышка, сопровождая фразы бурной жестикуляцией всех четырёх конечностей. Если бы он еще активнее махал руками, то я подумал бы, что у него в роду были итальянцы, уж на столько эти жесты были выразительны. Говорил он на совершенно незнакомом мне языке, но так импульсивно, что я непроизвольно сделал шаг назад и вытянул перед собой руки.

– Я вас не понимаю! На русском говорите? Ду ю спик инглиш? Шпрехен зи дойч? – исчерпав тем самым все свои познания иностранных языков, я отрицательно покачал головой, показывая, что попытка первого контакта с треском провалилась.

Мелкий опять повторил свою речь, на этот раз зачем-то указывая на свои уши. Увидев, что я его так и не понял, он переглянулся со своим напарником и кивком указал ему на меня. «Богомол» сделал шаг и вытянул руку в мою сторону.

Мне еще детства доставляло удовольствие наблюдать за насекомыми, но, когда свои лапы в твою сторону тянет двухметровая страхолюдина, всякий интерес уступает инстинкту самосохранения.

Прыгнув в сторону, я попытался разорвать дистанцию между собой и этой странной парочкой. Вот только то ли ноги мои подвели меня, то ли «насекомыш» был все же быстрее, но перехватил он меня еще в прыжке, при этом здорово приложив затылком о стену.

Нависнув надо мной, он не давал мне пошевелить ни ногами, ни руками. Даже удивительно было, откуда в таком хрупком теле оказалось столько сил.

Пока мы с «богомолом» развлекались, к нам неторопливо подошел четырехрукий, присев на корточки и схватив за волосы, повернул мою голову в сторону, внимательно рассматривая ее.

Что-то пробурчав, он уже громче позвал, привлекая внимание третьего из их шайки. В ответ невидимое мною существо, громко ответило, не уступая коротышке в эмоциональности. Завязалась перепалка, в конце которой они видимо все же пришли к общему знаменателю.

Я услышал металлическое позвякивание, как будто кто-то на тонких каблучках идет, мелко семеня, и вот перед моим лицом появился край балахона. Когда я все же сумел чуть-чуть повернуть голову, у меня получилось рассмотреть его обладателя. При первом «знакомстве» я посчитал, что третье существо сидит на корточках, теперь же было очевидно, что оно было просто очень маленького роста, от силы метр. Одето оно было в бесформенный балахон, полностью скрывавший очертания фигуры, вот только теперь капюшон был откинут назад, и мне удалось разглядеть лицо.

Третьим участником оказалась девушка-карлица. Голова у нее выглядела, как у взрослого человека, совершенно не соответствуя пропорциям тела. Девушка обладала приятным лицом, далеко не красавица, но что-то заставляло смотреть на нее не отрывая взгляда. Даже тонкие шрамы, начинающиеся ото лба и идущие до уголков рта, не могли испортить всю эту таинственную притягательность.

Глаза у Третьей были без зрачков, темно-синего цвета и при взгляде на них казалось, что в их глубине периодически возникают вспышки алого цвета.

Пока я разглядывал девушку, она наклонилась ко мне, держа в руке крохотную светло-желтую с металлическим отливом гусеницу со множеством отвратительно шевелящихся