ком, кроме себя. Я была в отчаянии и ужасе — как домашняя кошка, выброшенная злой рукой на помойку. Кусалась, огрызалась, громко и трусливо мяукала, и только теперь, снова оказавшись в тёплом доме, наконец успокоилась.

Что ни говори, а лорд Морроуз отнёсся ко мне благородно. Он предоставил мне кров над головой и работу, причём приличную, честную. Ему ничего не стоило силой взять то, что я наивно предложила, но он не воспользовался ситуацией. И что сделала в ответ я?

Нагрубила ему.

Молодец, Адель. Это было очень взрослым поступком, очень правильным.

Да ты должна ему руки целовать, хотя нет, не стоит. Мало ли какую тёмную магию он этими руками творил и в каких могилах ковырялся. Лорд Морроуз не стал мне симпатичнее, но ненавидеть его я уже не могла. Да, он лжец, тёмный маг, почти наверняка — убийца. Он него сто́ит держаться подальше. Но некромант мне дал понять, что в постель меня тащить против воли не будет. И предложил альтернативу: быть гувернанткой его бастардов. Для леди — довольно оскорбительная должность. Для Аделаиды Вальтайн, сироты, у которой нет даже смены белья — спасение и великая милость.

Успокоившись и снова умывшись, я поужинала без особого аппетита, поставила поднос на пол за дверь, поглядела на свежую постель и глубоко вздохнула. Знала бы, где в этом доме находится кухня, сама отнесла бы посуду. Бедный Фрэй… Впрочем, у меня и свои оставались проблемы. Платье по-прежнему расшнуровывалось на спине. Горничная уволилась. Морроуз наверняка уже крепко спит.

Кого мне просить о помощи: садовника или дворецкого? Какой конфуз!

Я снова выглянула в коридор, с тоской оглядев пустое пространство. Может быть, на кухне найдётся женщина? Кто-то же приготовил ужин? Но не успела я сделать несколько шагов, как из-за ближайшего угла шурша юбками метнулась тёмная тень. Благодарение Пресветлой, здесь есть ещё слуги!

— Стой, — окликнула я девушку — худенькую и темноволосую. — Мне нужна помощь.

Тень застыла, потом обернулась, и я поняла свою ошибку. Этой девице на вид не было и четырнадцати. И она точно не была служанкой — в таких платьях прислуга не бегает по ночным коридорам. Дочка Морроуза? А не слишком ли она взрослая? Самому-то ему едва ли есть тридцать!

— Ты новая гувернантка? — неприязненно зыркнув спросила девица. — Чего нужно?

— У меня слишком короткие руки, я никак не могу сама расшнуровать платье.

— А я при чём? Я похожа на горничную?

Какой милый ребёнок! Уверена, мы с ней поладим, хоть и не сразу.

— Ты женщина в доме, полном мужчин, — пояснила я. — И я тоже. Нужно помогать друг другу. Просто распусти пару шнурков и иди, куда шла. Я твоя гувернантка только с завтрашнего утра.

Девочка заколебалась, а потом кивнула.

— Ладно уж. Но впредь подбирайте себе нормальные платья, — проворчала она.

Мы зашли в спальню. Я внимательно разглядывала будущую воспитанницу, а она также пристально изучала меня.

— Я Адель,

— Меня зовут Валери. Вы хорошенькая. Зачем сюда приехали? Тут не королевский двор, ничего путного здесь не ждите.

— Выбора не было, — вздохнула я. — Потом расскажу.

И повернулась к ней спиной. Валери уверенно и быстро ослабила шнуровку ровно настолько, насколько было нужно, а потом выскочила из комнаты, даже не попрощавшись. Шелест плотной ткани юбок, громкий стук каблуков домашних туфель и все быстро стихло. Ее комната где-то поблизости? Спустя пару секунд громко хлопнула дверь, стена моей комнаты содрогнулась.

Нервная она какая-то. Или все некроманты такие? Морроуз сказал, что у его детей тёмный дар, но Валери показалась мне совершенно обычным подростком. Тёмные волосы, выразительные карие глаза, аккуратный носик и пухлые губки. Худющая, но фигура уже начала оформляться. Уж не её ли платье на мне? Вполне возможно.

Неважно. Мне тепло, я в относительной безопасности, на двери есть засов. А мягкая чистая постель так и манит в свои объятия. Я слишком устала, чтобы думать о чём-то. Все проблемы и страхи отложу на утро.

И больше не сомневаясь ни в чём, я разделась, нырнула в кровать и уснула, как только голова коснулась подушки.

А потом меня разбудил громкий и требовательный стук в дверь.

Глава 8. Взросление

— Леди Вальтайн, доброе утро!

По… храни тебя Пресветлая, дворецкий Кербастриан Фрэй!

Накопившаяся за последние дни нечеловеческая усталость накрепко придавила к подушке и отпускать не желала. Тёплое шерстяное одеяло шептало: “Поспи ещё чуточку, за окном ещё тёмная ночь!”

— Леди Вальтайн, вам записка от лорда!

Ну конечно! Сам лорд не смог снизойти до какой-то там гувернантки. Он пишет записки и присылает дворецкого. Открыла глаза, мрачно взглянула на стену напротив. Неожиданно обнаружила там часы. Красивые золочёные стрелки указывали на половину восьмого.

— Сейчас, — просипела я (всё-таки простыла вчера). Откашлялась и уже совершенно нормальным голосом добавила: — Леди Вальтайн будет ровно через минуту.

Пунктуальность — моё второе имя. Именно минута мне понадобилась для выползания из-под одеяла, тщетный поиск домашних туфель, критический взгляд на ночную сорочку и путь до двери. Ну нет у меня ни пеньюара, ни банного халата, а втиснуться в синее платье я не смогу без помощи горничной! Несчастный дворецкий, заменяющий в доме некроманта всех слуг , наверняка лицезрел и не такое. Какой-то рубашкой смутить его будет довольно трудно.

— Прошу прощения, леди, — обнаружившийся за дверью отвратительно-свежий, безукоризненно выбритый и подтянутый Фрэй деликатно отвернулся, протягивая мне зловещий тёмно-красный конверт. — Леди Вальтайн, ваша одежда будет готова через четверть часа, не извольте тревожиться.

Изобразив быстрый полупоклон, нечто среднее между жестом почтительности и кивком, Фрэй бесшумно исчез. Медленно закрыв дверь, я извлекла из конверта записку, к счастью, белого цвета, но развернуть её не осмеливалась. С фантазией у меня полный порядок. Я вполне могу предположить, что внутри может быть написано что-то вроде “Леди Вальтайн, я решил, что столь неблагонадёжная гувернантка мне не нужна. Оставьте немедленно этот дом и идите обратно пешком.”

Вдох-выдох. Смелее, Адель. Всё-таки Морроуз прав. Пользоваться мозгами в полной мере у тебя получается неважно. Как ты полагаешь, стал бы лорд Морроуз тратиться на одежду перед тем, как вышвырнуть тебя за порог?

Спиной прислонившись к двери, дрожащими пальцами я развернула записку. Снова безукоризненный почерк. Долгие годы гувернантка пыталась не только привить мне манеры, но и выработать умение выводить на бумаге красивые строки. И когда мои буквы перестали походить