Конференц-зал, в котором мы проводили собрания нашей компании, пуст в это вечернее время, и, к счастью, поблизости. Тихо проскальзываю внутрь, прислоняюсь к стене и расстегиваю парадные брюки. Чувствовалось ли это так остро в прошлый раз?

В прошлый раз, не было горячего горгульи каждый раз, стоит мне обернуться. В прошлый раз я осталась дома, заказала еду на вынос и соблазнила курьера. Меня охватывает волнение, когда я прижимаюсь спиной к стене и провожу руками по грудям. Они маленькие, каждая едва ли в горсть. Руки касаются сосков, пощипывая и перекатывая их между пальцами, пока они не сжимаются от удовольствия.

Когда все эти мягкие прикосновения не приносят мне настоящего удовлетворения, я раздвигаю ноги и провожу рукой по животу. Я расстегиваю ширинку своих парадных брюк, в то время как другая рука продолжает заниматься моей грудью, сдавливая ее и пощипывая. Я медленно глажу себя, моя рука касается губ, кончики пальцев с каждым движением все больше задевают внутренние губы, мало что делая, чтобы облегчить потребность, опустошающую мою сердцевину. Мое тело требует большего, и я наполовину задаюсь вопросом, будет ли достаточно просто попытаться удовлетворить себя. Кончиком пальца я нахожу свой клитор и начинаю массировать круговыми движениями. Я закрываю глаза и представляю, как горгулья, высокий и красивый, проводит по мне руками. Я хочу целовать, касаться губами, попробовать его на вкус, прикасаться и чувствовать эти твердые мышцы в своих руках.

Дверь конференц-зала со скрипом открывается, и я застываю в луче света.

Я мысленно составляю свое заявление об увольнении с двухнедельной отработкой, прежде чем даже вижу, кто это, но когда мои глаза привыкают к резкому свету, я обнаруживаю, что смотрю на знакомый хвост, мелькающий за начищенными ботинками.

6

То, что горгулья видит меня, в некотором роде неизбежно, кажется, что луч света, который ловит меня, падает точно на мою руку, засунутую в штаны.

— О, еще раз привет, — слишком небрежно бормочу я, глядя на плитку на полу. Я думаю о попытке привести себя в более подобающий вид, но мое тело застывает. Я имею в виду, он должен учуять, даже если я буду в менее впечатляющих обстоятельствах.

Эта ночь не закончится. Мне нужно просто забраться в постель и снова появиться только для выписки.

— Ты в порядке? — спрашивает горгулья с удивлением в голосе.

Я просто тусуюсь в пустом конференц-зале отеля, мастурбирую, обдумываю свой жизненный выбор, как видишь.

— Мне, эм, нужно было немного побыть одной, — говорю я ему. Это так же верно, как и все остальное, что я чувствую.

Мое сердце колотится в груди, но также немного похоже, что оно делает это у меня в штанах. Потребность прикоснуться к себе усиливается, когда я вдыхаю его запах. Он стоит так близко ко мне, что его запах заполняет мои легкие, словно я ныряю в бассейн.

Я сглатываю, пытаясь взять себя в руки.

Я продолжаю говорить себе, что мне все равно, что этот парень думает обо мне. Я даже не знаю, кто он на самом деле. Но даже если я смогу убедить себя в полном безразличии к нему, мое тело не получит уведомления.

Я не собираюсь прикасаться к себе в его присутствии. Я должна где-то провести черту.

Он должен сделать очевидное: просто отступить и закрыть дверь, притвориться, что той доли секунды, когда он увидел меня, не было. Я не могу понять, почему он не делает этого.

Проходит слишком много секунд, пока мы просто смотрим друг на друга. Я представляю, что, вероятно, выгляжу так, будто у меня приступ астмы или что-то в этом роде, учитывая, как тяжело я дышу. Нет, кого я обманываю, не может не быть очевидно, что я делала.

Его глаза скользят по мне, одна рука у меня в штанах, а другая держит меня за грудь. Его ноздри слегка раздуваются.

— Ты спросил в баре, кто я, — говорю я, мой голос звучит немного сдавленно, я задыхаюсь, пытаясь сдержать стон. Я пытаюсь придумать, как лучше это сказать, прежде чем решу: «к черту это, к черту меня, к черту всю эту поездку». Он уже видел мой вибратор в виде члена химеры, не похоже, что у меня осталось хоть капля достоинства рядом с этим парнем.

— Я сирена, — слабо произношу я. Это такое же объяснение, как и все остальное, тот факт, что мое тело каким-то образом более готово к работе, чем было раньше. — И я не могла взять отпуск на время своего безумного периода кормления…

Снаружи, в коридоре, слышен какой-то шум, звуки разговоров людей, и он подходит ближе, его фигура в дверном проеме отбрасывает скрывающую меня тень, прежде чем дверь закрывается, и мы остаемся наедине.

Я отодвигаюсь немного дальше внутрь, чтобы освободить место для размаха его крыльев, и от этого движения моя рука опускается глубже в штаны, а пальцы касаются моего жаждущего клитора. Я шиплю от соприкосновения, резкой, слишком короткой ноты удовольствия, боли и облегчения.

Я кусаю губы и пытаюсь не раскачивать бедрами, опираясь на руку.

— Я не пыталась, типа, подпитываться твоей сексуальной аурой раньше, когда мы целовались, я просто… — я запинаюсь. Я не хочу, чтобы он думал, что я пытался каким-либо образом использовать его раньше.

Нужно затронуть так много разных тем о сексе, что на самом деле в государственной школе рассматриваются только самые распространенные типы существ. У людей бывает менструальный период, гарпии время от времени откладывают неоплодотворенные яйца, у оборотней течка, у орков кровавая лихорадка, бла-бла-бла. У сирен годовой цикл, который заставляет нас охотиться за сексуальной энергией случайных жертв, с кем возникла искорка притяжения. Иногда мне кажется, что это немного больше похоже на то, что происходит у вампиров, просто не так часто.

В комнате тихо, и я могу различить только его очертания в темноте. Я слегка задаюсь вопросом, обладают ли горгульи лучшим ночным зрением, и может ли он видеть, как сильно я стараюсь не прижиматься к стене. Может быть, если я продолжу говорить, у меня не возникнет необходимости бросаться на него с разбегу.

— И-и в итоге я не получила отгул, как обычно, и я не знаю, как я собираюсь пережить эту поездку, но мне просто действительно нужно было позаботиться об этом…

— Могу ли я чем-нибудь помочь?

Совершенно не тот вопрос, который можно