и Кипра, Диоклеи и Калабрии и пр.[54] Та же икона изображается на печатях Гераклия с его детьми (стр. 418), Фоки, Ирины (стр. 421), также Палеологов и пр. Но только в одном случае и, вероятно, по имени неизвестного монастыря, икона окружена надписью |h episkéeyiv, а во всех остальных случаях не имеет при себе никакого имени.

Для решения, таким образом, вопроса о том, какому именно храму из двух: Влахернскому или «Живоносного Источника» принадлежала эта замечательная икона Марии с образом Христа на груди, мы пока не имеем никаких данных. По некоторым косвенным соображениям можно было бы полагать, что в обоих имелся один и тот же перевод. Он должен был появиться очень рано, а именно еще в эпоху IV и V столетия, чему доказательством служит то, что уже в катакомбах Св. Агнесы на Номентанской дороге в Риме имеется изображение Божией Матери (по мнению де – Росси, IV стол.) в типе Оранты, но с Младенцем на ее лоне. Весьма существенно также, что древняя икона Богородицы так наз. Nicopeia, выкраденная Венецианцами из Св. Софии и ошибочно принятая за Одигитрию, представляет (хранится в ризнице Св. Марка в Венеции) тот же тип, равно как и многие иконы, выдаваемые за Одигитрию (del`Itria) в Италии, скопированы с того же образца, как и резная печать Афонская[55]. Самым же важным мы считали бы выделить в византийской иконографии Богородицы тип Оранты, который, по всему вышеприведенному, появляется не ранее IX стол, и никогда не составлял типа какой бы то ни было ее иконы. Мнение, будто Влахернская икона Б. М. представляла Оранту, подобно Киево – Софийской мозаике, мы считаем делом простого заблуждения, впрочем весьма возможного в области византийской иконографии Девы, совершенно еще не тронутой. Образ Богородицы, молящейся с воздетыми дланями, но без Младенца, есть монументальное изображение церкви и должно быть обставлено монументальными фигурами Апостолов, Святителей и пр. Напротив того, образ Марии молящейся с воздетыми руками и с Младенцем на лоне рано стал священным типом для икон, встречается уже между мозаиками Св. Софии (IX стол.) и под именем «Знамения» составляет одну из главных древнейших святынь Новгорода (неизвестного времени, но ранее средины XII века).

Возвращаясь, затем, к прерванному обзору храмовых построек Пульхерии и Маркиана, остановимся несколько времени на храме св. Лаврентия, поставленном при Феодосии Младшем en Poulceriana_v, в отдаленном квартале между Влахернами и Петрионом. О построении храма этого имени говорит и Феодор Чтец, и Феофан, прибавляющий, что храм пользовался правом убежища. Вместе с тем, Дюканж передает и средневековое латинское известие, что церковь Лаврентия была построена вполне по образцу храма Лаврентия в Риме, и хотя рассказ о чудесном излечении глаз и самое известие, явно, построены по рефлексу и кажутся Дюканжу незаслуживающими вероятия, однако, скрывают в себе исторический, очень понятный факт, а именно, что постройку этого храма приписывали желанию византийских императоров наполнить Новый Рим зданиями, подобными древнему. Действительно, для этой постройки за стенами города, в отдаленной от центра местности (под. ц. св. Лаврентия вне стен в Риме) принесены были и мощи из Рима в царствование Феодосия Младшего. Возобновленный Василием Македонянином храм существовал и во времена паломничества Антония. Но для первой половины V века святыни Востока стали не менее драгоценны, и в Константинополь при той же Пульхерии перенесены были мощи св. пророка Исаии (между 443 и 457 г.) и положены в храме Лаврентия, а затем, может быть, вскоре построен и особый храм во имя пророка Исаии, виденный также Антонием: мощи были положены под престолом. Патриарх иерусалимский послал Пульхерии десную руку св. Стефана первомученика (мощи обретены в 415 г.), которая и положена была, по словам Феодора Чтеца, в церкви св. Лаврентия, а затем в особом построенном храме. Повидимому, постройку этой церкви должно отнести к 428 году, руководясь показаниями Феофана и Кедрина. Но мы имеем затем: 1) свидетельства Кодина о храме во имя Стефана, построенном при Константине Великом близ Сигмы, 2) о втором храме Стефана, построенном Аврелианом консулом при Аркадии – свидетельство Феодора Чтеца в церк. Ист. И. Дамаскина и 3) Минеи под 27 дек. о постройке Константином Великим храма, близ квартала его имени. Показаниям Феодора Чтеца принято доверять почти безусловно, и потому арх. Сергий[56] имел полное основание отрицать существование храма во имя Стефана до 428 г., так как иначе не зачем было бы полагать мощи его в храме другого диакона мученика Лаврентия. Отсюда второе свидетельство должно считать переданным ошибочно. Как бы то ни было, но уже в первой половине V века в К. существовали следующие церкви во имя первомученика: 1) часовня во дворце, в отделении Дафне, построена Пульхерией; известна тем, что в ней венчались византийские императоры, императрицы и их дети. Мощи были унесены Андреем Дандоло и, по преданию, находятся ныне в Венеции в монастыре S. Giorgio dei Greci; 2) церковь Стефана близ Сигмы, разобранная при Льве Философе; 3) церковь Стефана, построенная Новацианами по Созомену; 4) часовня Стефана в портике форума Быка, упоминаемая Григорием диаконом в жизни Василия Нового младшего); 5) церковь в квартале Плацидии: 6) неизвестная Аврелианова церковь; 7) неизвестная близ форума Константина, построенная будто бы императором на месте, где остановились мулы, влекшие колесницу с мощами, при чем один из них произнес возчикам человеческим голосом «зачем вы нас бьете?» По – видимому, тот же самый храм указывается в местности Зевгма (от имени и сочиненная легенда), о котором Минеи упоминают под 9 декабря. Антоний, император Запада, когда жил в Византии при Маркиане, построил храм (после монастырь) во имя пророка Фомы близ Борэдия, прозываемый Апостомон. К 450 – м годам относится постройка церкви св. Феодора Тирона патрицием Сфоракием в квартале его имени (Кодин помещает во времена Аркадия и Феодосия), известным по своему участию в Халкедонском соборе и бывшим в 452 г. консулом. Легенда о скрытом в колоннах патрицием золоте и будто бы найденном при Льве Философе передается только Кодином. Церковь была по дороге от Софии к колонне Константина, как видно из рассказа паломника Зосимы.

При Льве Макеле (457 – 474) и жене его известной Верине замечается еще более усиленная деятельность по храмостроению, но также почти исключительно в направлении, данном Пульхерией. В храме Воскресения – Анастасии полагаются принесенные из Сирмиума при патриархе Геннадии в 458 г. мощи св. Анастасии; опасность пожара, охватившего столицу, отвращена от великолепной церкви ее экономом Маркианом силою книги Евангелия. Императрица строит подобие церкви св.