14

— Луиза, вставайте, мы приехали, — раздался над ухом голос Олэнтора.

Я испуганно открыла глаза: генерал склонился надо мной. Он стоял непозволительно близко и почти касался губами моего уха. Но, как только я пошевелилась, Олэнтор очень быстро отстранился на почтительное расстояние.

Мужчина застал меня спящей, какой ужас! Предстать перед кем-то, кто не является членом семьи, в помятом, заспанном виде непозволительно!

Почувствовала, что краснею, быстро выпрямилась и поправила платье. Эмоции! Хорошо, что пояс с артефактами скрывает слишком сильные волнения от тёмного.

Я осторожно ощупала талию, на месте ли защита. А если Олэнтор что-нибудь увидел, пока я спала?

Под потолком экипажа висел небольшой светящийся шар. Магический. Должно быть, Олэнтор его зажёг — сила тёмных содержала в себе много видов магии: и огненную, и ментальную, могла порождать молнии и зажигать огоньки.

В свете магического шара, генерал казался ещё более опасным, чем обычно. Черты лица заострились, в глазах поблескивали огненные искры, рождающиеся из глубины чернеющей бездны.

Воздух между нами задрожал от напряжения.

— А мы приехали? — проговорила я дрожащим голосом, выглянув в окно. Смотреть хоть куда, но не на генерала.

Так менее опасно.

На улице уже полностью стемнело, но в свете месяца виднелся силуэт покосившейся старой хижины, где мы жили. В маленьком окошке горел тусклый свет свечи, а рядом с домом чернел знакомый забор, который подлатал Джеральд.

— Да, приехали, — отозвался басом Олэнтор. — Мэтр Батлер уже ждёт снаружи.

Я окинула взглядом спящих под пледом детей и вновь повернулась к генералу:

— Можно, я первая войду в дом и сообщу о нашем приезде? Моя сестра может быть не готова принимать гостей. Да и напугать её не хочется, она слаба.

— Да, разумеется. Мы подождём тут, — кивнул Олэнтор.

Генерал открыл дверцу и ступил на землю первым, повернулся ко мне и протянул руку, помогая выбраться.

Я подошла к двери, которую тоже подлатал Джеральд и покрасил в синий цвет, и негромко постучала.

Джеральд выглянул в окно с насупившимся видом и пошёл открывать. Я вошла в хижину: вблизи сквайр Джеральд Найт, которому отец поручил заботиться о нас с мамой, оказался ещё более сердитым. Особенно омрачала его черты соломенная борода, которую он отрастил в деревне, чтобы казаться старше и мужественнее. И у него это хорошо получалось — вместо двадцати двух лет Джеральду вполне можно было дать тридцать.

— Привет! Как мама? — взволнованно проговорила я.

Из под ног сквайра мне навстречу выбежал мой маленький Пирожок — валлирийский карликовый бульдог. Огромные шоколадного цвета глаза жалобно округлились. Я подхватила Пирожка на руки, поглаживая короткую золотую шёрстку и поцеловала в носик. Малыша подарила мне мама два года назад на день рождения, чтобы я не чувствовала себя одиноко в академии. Папа к тому времени потерял интерес к своей семье, позабыв обо всех днях рождения, и днями и ночами глушил настойку Гэрха.

— Ваша матушка уже спит, — ответил Джеральд сердито. — Здоровье по-прежнему плохо.

— Джеральд, в чём дело?! Почему ты такой злой? — проговорила я, морщась от вылизываний Пирожка. Его шершавый язык мочил мне щёки, слюна капала на платье. Малыш безумно соскучился. И я тоже.

— То приезжай скорее, Джеральд! То не приезжай! — проворчал сквайр. — Зачем вы приехали сюда?! Зачем привели к нам тёмного генерала Олэнтора?! Вы с ума сошли, леди Элизабет?! — прошипел он, хмуря брови. — Увидев вашу маму, он может узнать, кто она — её портреты висят во дворце в каждом зале!

— Мама сейчас совсем не похожа на ту леди, которой была год назад. Морщины на лице, не ухоженная, с грязью под ногтями и в простом залатанном платье! — прошипела я. — Моей маме сорок лет, портреты написаны, когда она была прекрасной королевой, она выглядит на них моложе лет на десять, а сейчас из-за болезни ей можно дать все шестьдесят: она бледная и худая — Олэнтор ни за что её не узнает. Меня же не узнал!

— Вы на портретах совсем девочка. А сейчас вон какая… роскошная леди.

— Я — роскошная? Это в мешковатом платье? Да не шути, Джеральд!

— Я не шучу! Фигура у вас, что надо. Сверху вон женское торчит, и сзади… — Джеральд наклонился, заглядывая мне за спину. — И вообще за этот день, что вы отсутствовали, мне кажется, вы ещё больше похорошели!

— Джеральд, перестань! Ты неприлично себя ведёшь!

— Простите, леди…

Мама застонала — хриплый кашель вмиг отвлёк от болтовни со сквайром, и я бросилась в комнату.

— Мамочка! Как ты? — я припала к низкой кровати, беря маму за похудевшую ладонь.

— Лиззи? — проговорила она сипло. — Ты вернулась?

Мама снова закашляла, и в её груди послышался влажный хрип.

— Мама, я привезла лекаря! Сейчас позову его! Давай наденем на тебя платье! Только с ним генерал Олэнтор, но ты не волнуйся, ему нас ни за что не узнать.

Я потянулась к серой бесформенной тряпке, висевшей на спинке стула, и принялась одевать маму.

По крыше забарабанил дождь. Вот кошмар, сейчас набежит вода в тазики из щелей. Крышу починить Джеральд пока не мог, нужно купить кровельный материал, а нашего заработка не хватало.

— Ну, вот, мамочка, ты готова, — я поправила платье на её плечах. — Осталась только одна деталь.

Я побежала к прохудившейся кастрюльке, стоящей на верхней полке шкафчика, достала из неё ключ и подошла к скошенному комоду, на котором облупилась краска.

В нём у нас хранились кое-какие украшения и защитные амулеты — единственное, что при побеге от армии Олэнтора мы захватили из дворца.

Я надела маме под платье пояс с защитой от магического прощупывания — Олэнтор легко считывает страх и волнение, чувствует ложь, а с этим артефактом читать не сможет. И тогда ему будет казаться, что все мы совершенно спокойны и честны.

Джеральду я передала в руки такой же артефакт:

— Спрячь в карман. Я пошла звать мэтра. А ты, Пирожок, сиди тут! — приказала бульдогу, вьющегося у