жирует где-нибудь в Майами?.. Со знойными красотками…» Перед ее внутренним взглядом проплывали видения, то мрачные, то злящие. Настя была уже почти уверена, что ее муж жив — и это ее не столько радовало, сколько пугало.

Вертелась с боку на бок и Вера. Ее тревожили отнюдь не события в их квартире — она думала о своих «мабушках», как она их называла. Девочка не просто их любила, она их боготворила: прабабушку — за ее стойкость, оптимизм и готовность придти на помощь любому, особенно ребенку (что не говори, а пройти три революции и две мировые войны — это не шутка), она прощала ей даже, может быть, излишнюю сдержанность и суровость; бабушку — за ее героическое прошлое (бабушка очень сухо рассказывала о вьетнамской войне, но девочка была наслышана и начитана о ней); маму — за ее талант журналистки и исследователя (в школе все бурно обсуждали ее новые статьи). И все три мабушки были согласны в одном: человек должен быть честным, порядочным и образованным, но честность — важнее всего. А теперь… Вера была наблюдательна и сообразительна, она поняла, что смерть неизвестного в их квартире как-то связана с прошлым ее мабушек — то ли всех трех, то ли нет, но связана. В их жизни были тайны, о которых она ничего не знала! «А почему человек не хочет рассказывать о чем-то? Потому что это что-то постыдное! Они замешаны в чем-то плохом!» К счастью, юношеский максимализм Веры не полностью затуманил ее мозги, которые и подсунули ей другое объяснение: скрывают иногда что-то опасное, что могло бы ей повредить! И тут девочка погрузилась в перебор страшных опасностей, которые могли ей грозить, и незаметно уснула.

Не спал и «Джеймс Бонд» (будем и мы пока так его называть). Он заказал международный разговор и теперь ждал соединения. Наконец раздался звонок, и «Бонд» схватил трубку (разговор шел по-французски, но мы дадим его в переводе):

— Алло! Сделал?

— Смеешься? Это сложный анализ, а я материалы только вчера получил. К тому же, как тебе известно, я могу им заниматься только вне рабочего времени, то есть ночью. Или ты готов оформить официальную заявку? — голос собеседника звучал насмешливо.

«Бонд» помолчал, потом продолжил уже более спокойно:

— Постарайся побыстрее, у меня земля под ногами горит, а результат мне нужно узнать здесь, там хозяина, как пить дать, перехватят, а тогда, сам понимаешь, мне головы не сносить в любом случае!

— Не дергайся, за субботу надеюсь сделать, в воскресенье отправлю тебе результат.

— Могу бронировать билеты на понедельник?

— Давай.

— Ладно, я на тебя надеюсь.

— ЧЕТВЕРГ. ЛЕТУЧКА

— Друзья, что-то мне подсказывает, что нам надо спешить, — начал летучку Павел Петрович. — Одну ветку мы с вами в общих чертах распутали: Капустин получает заказ от Оскольского найти его родственников, каким-то образом выходит на Пономаренко — внука Оскольского, хотя у того нет этому документального подтверждения. Непонятно как, но Капустин узнает, что нужные бумаги хранятся у Красавиной. После того, как не удалась попытка уговорить Марию Александровну достать их, детектив и физрук решают инсценировать кражу у Красавиных. Что там точно произошло, мы только догадываемся, но документы оказались-таки у Пономаренко. В этой ветке мы имеем два трупа, к счастью, некриминальные, а вот во второй ветке у нас убийство.

— Вторую ветку я представляю себе так: некто узнал о готовящейся краже и предложил подельникам украсть для него вещи Насти и Веры за неплохой гонорар. Скорее всего он вышел на Пономаренко, который и должен был передать ему украденное. Дабы не оставлять свидетеля, он убивает физрука, забрав у него пакет с вещами. Личные вещи нужны, скорее всего, для получения ДНК. На роль заказчика у нас претендуют кандидат в депутаты Кошкин и некий «Джеймс Бонд», хотя не исключено, что это одно и то же лицо. Поэтому сегодня у нас будет напряженный день. Сергей, — Пискунов весь подобрался, демонстрируя полную боевую готовность, — Вы сегодня в отделе. — Пискунов сник. — Ничего-ничего, бумажная работа ничуть не менее важна, чем оперативная. Вы расшифруете последнюю часть блокнота Николая Капустина. Просто необходимо вытащить из нее все, что касается заказчика. Михаил Анатольевич, Вы человек опытный, у Вас допрос Таратайкина. Попробуйте прояснить все возможное — и про красные номера, и про пассажиров и водителя, как они на него вышли, и про участие в убийстве Пономаренко. Обязательно сделайте словесный портрет пассажиров и водителя.

ПэПэ уже повернулся к Кораблеву, но его прервал телефонный звонок. Он коротко переговорил и продолжил:

— Никита, звонок был как раз по Вашей части — от Марии Александровны. Она вспомнила, что видела майора на фотографии кандидата, и там же был пресловутый журналист. Поэтому Вы займетесь вьетнамским следом, сначала найдите сержанта Копылова, обсудите с ним все, а потом начинайте копать вокруг кандидата, постарайтесь найти фотографию, о которой говорила Мария, и выясните, кто этот журналист. Костя, Ваше задание требует изобретательности: надо максимально точно восстановить биографию Ольги Александровны Красавиной. Начните, понятно, с конца и уходите вглубь времен, — Корнецкий улыбнулся.

— А это нам зачем? Мы, вроде бы, первую ветку отработали, — поинтересовался Сергей. — Воры мертвы, уголовного дела на них не заведешь…

— Да не дает мне покоя вопрос, как документы Оскольского оказались у Красавиной. И Оскольскому надо бы что-то ответить…

— А что мы ему можем ответить? Что все мертвы? — Михаил Анатольевич пожал плечами. — Может, лучше ему об этом не знать? Пусть себе надеется…

— Почему «все»? У Виталия Сергеевича дочка осталась, правнучка Оскольского! Ну ладно, вот как раз к ее матери я и отправлюсь, должна же она хоть что-то знать о делах отца своего ребенка… И вот еще что. Задачи у всех, кроме, пожалуй, Кости, недолгие, а время поджимает…

— Почему? — Удивился Кораблев.

— Потому что анализ ДНК занимает два-три дня, значит, он вот-вот будет готов, и заказчик приступит к следующему этапу — ведь не из чистого любопытства он все это затеял! А мы ни сном, ни духом о том, кто заказчик, и что ему нужно. Так вот, предлагаю встретиться в обеденный перерыв в «Пельменной» — угощаю! — обменяться информацией и решить, что делать дальше.

— Лады! — Хором отозвались сотрудники.

— ОЛЬГА КАЛИНОВСКАЯ

Бумажная работа не была сильным местом Сергея Пискунова. Вернее, может, и была, но он об этом не знал — никогда ее не пробовал. В любом случае она казалась ему жутко скучной и тягомотной. Поэтому приступил он к блокноту Капустина с явной неохотой. Но задание есть задание.

Сначала он просто меланхолично читал страницу за страницей, надеясь, что его вдруг озарит. И таки озарило!

Сережа заметил,