Шрифт:
Закладка:
— Это что ж у вас там, Логинова, за база данных?
— А вот согласилась бы на предложение Ирмы, узнала бы!
— Ну, уж, нет, спасибо!
— Как хочешь.
— Рассказывай!
— Да, там немного, но всё в основном в положительной ключе.
— Сделаешь подарок на Новый Год?
— Я… подумаю…
— А что в отрицательном?
— Авторитарность, упрямство.
Хех… нашли, чем удивить.
— Регин, ну, давай откроем, разве не любопытно?
Не то слово!
— Ладно, давай, но только посмотреть!
Снимаю ленту, открываю коробку и вытягиваю тонкое шёлковое полотно изумрудно-бирюзового цвета. Туника расписанная фантастическими растительными узорами.
— Пожалуйста, Реги-и-ин! Надень!
— Вик, а как же только, посмотреть?
— Не вредничай! Такое нужно непременно смотреть на модели! Не тяни! — чуть ли не подталкивает меня в спину.
— Хорошо… но возьми с меня обещание, что я её не оставлю.
— Вот как увижу на тебе, так сразу и возьму! Давай уже!
Снимаю платье. Несколько раз прохожусь паровым утюжком вдоль нежнейшего полотна, свечение ткани и цветовых переходов создают иллюзию движения. Дуновение ветерка и все оживает. Пропускаю руки в рукава и ткань прохладой струится по телу. Ловлю себя на мысли, что без белья было бы ещё приятнее… затягиваю пару тесемок и туника приобретает более очерченный силуэт. Оборачиваюсь к зеркал…
Цвет… Задерживаю дыхание… Как будто до этого все было в полутонах, а сейчас яркость вывервнули до предела… кожа, волосы…
— Не возвращай… Она же как будто для тебя создана… — восхищенно шепчет Вика, любуясь моим отражением в зеркале.
— Предательница ты, Логинова! — с трудом отрываюсь от разглядывания себя и разворачиваюсь.
Её зрачки расширяются ещё больше:
— Верни деньгами! Но это… твоя вещь!
С неохотой стягиваю с себя волшебство…
— Вик, дело же не в этом… Ему просто нужна другая — легкая, милая, терпеливая и без груза прожитых лет.
— Это чтобы с ним рядом накопить свой?
— Ну, а как иначе?
— Я имею честь быть знакомой с его родителями… Не близко, по работе. Но мне достаточно было одного взгляда на его мать, чтобы понять, что она думает по поводу их совершенного брака и семьи, о которых так любят говорить в прессе. Не знаю, возможно, другим этого не заметно, но осталось ещё чуть-чуть добавить… того самого груза… и ей станет абсолютно все равно и на брак, и на «удавшуюся» жизнь. С Богданом я не знакома. Но если он копия отца… тебе не жалко отдавать ему неопытных, зелёных девчонок?
— Хм… А как насчёт меня?
— Сатина, тебя не жалко, знаешь почему? Потому что такие сильные как ты, мне вообще не встречались. Честно! И если у кого и есть шанс изменить подобный расклад, так это у тебя… И для него… и для себя…
Богдан
Торопов Николай Антонович. Специально запомнил номер машины. Далее дело техники и денег. Двадцать пять лет. Всё было довольно печально до тех пор, пока четыре года назад у него не появились средства, чтобы шаг за шагом вывести свою жизнь на вполне приличный уровень. И всё… Много о семье, работе, о друзьях совсем чуть-чуть и все уже из этой жизни, а вот об отношениях ничего. Что странно, учитывая его внешность. Регина позаботилась и об этом? Но что у них общего? Герасимов… а что может быть общего у самоуверенного двадцатипятилетнего мужика и свободной красивой женщины слегка за тридцать?.. Сминаю распечатку, стараясь слить бушующее раздражение в это действие… На самом деле не проблема. Есть масса способов, шустрый, убрать тебя из поля зрения. Начнём с мягких, всё-таки праздники… дух всепрощения и любви к ближнему… плюс опасения, что Санта поставит галочку не в том столбике… Хм… Взросление в мультикультурном обществе даёт себя знать.
Сейчас у меня ещё одно дело.
Кафе. Приехал чуть раньше. Слежу через окно за их приближением. Она со счастливой улыбкой, он что-то важно объясняя. Рука в руке. Надёжно и неразрывно.
— Здравствуй, Богдан! — открыто и дружелюбно.
— Привет! — настороженно и нахмурив брови.
— Здравствуй, Энджи! Привет, Петр! — отодвигаю стулья, помогая им сесть. — Выглядишь прекрасно!
— Спасибо! — ощущение, что ещё немного и она реально начнёт светиться от счастья. Рядом с собой её такой не видел. Да до последнего времени, наверное, вообще никто. — У нас всё хорошо. Как у тебя? — глаза искрятся подсвеченные голубым сиянием.
У Регины светлее.
— Отлично.
— Я рада, — и опять ослепительно яркая улыбка.
А я рад, что в нашем последнем разговоре мы чётко расставили все точки над «i» и теперь нет необходимости испытывать неловкость. Она всё также прекрасна, но уже совершенно чужая. И мне об этом незамедлительно напоминают:
— Ма-а-ам, нужно же позвонить Жене, он, ведь, просил! — и пристальный вызывающий взгляд на меня.
— Конечно, Петя, как только мы поговорим, так сразу же и позвоню.
Взгляд победителя. Пять лет, а уже явно виден характер, как и у Федора. Разбалованы. Слишком мало ограничений, много свободы и недостаточное количество времени проводимого со своими сверстниками, зато со взрослыми — через край. И это очень бросается в глаза при более тесном общении. Потенциал — неисчерпаемый, но требующий более эффективных способов развития. Когда я порекомендовал Ивану Сергеевичу, их деду, свою школу, как шаг, который помог бы внукам совершить качественный прорыв в становлении их личности, мне показалось, что он едва сдержался, чтобы не вышвырнуть меня из дома. Комплекс вины по отношению к собственным детям, что и первый, и вторая провели детство без него? Возможно. Но зачем переносить его на внуков? Тем более, даже слегка узнав характер близнецов, могу с уверенностью сказать, что они были бы в восторге. Но… их всё-таки двое, им, однозначно, веселее, чем было мне в родительском доме… да и семья… другая… В голове мелькают те немногие, но очень приятные воспоминания в доме Веровых… Нда… это точно не то, что было у меня… И предательская мысль, пронзающая мозг, а каким бы вырос я в таких условиях?..
— Энджи, не буду вас долго задерживать.
Официант, извиняясь, выставляет заранее сделанный заказ — имбирно-апельсиновый чай для неё и бананово-сливочный десерт для Пети. Я не жалуюсь на память к деталям.
Энджи благодарно кивает. Петя же с недоверием оценивает подношение, затем меня.
— Я всё ещё жду, Пётр, когда ты вырастишь. Мне нужен достойный противник.
У него тоже отличная память, которая отсылает его к нашему давнему разговору о рыцарских поединках. Взгляд становится серьёзным, он тоже кивает и принимается за любимое блюдо.
