Вьющиеся растения с белыми бутонами покрывали половину стены здания, стелились под козырьком крыши. Повсюду стояли синие пластиковые бочки, из которых выбивалась буйная густая зелень. Справа от здания располагался круглый пруд с кувшинками и зарослями камыша — просто идеальный пейзаж для изображения на какой-нибудь подарочной открытке. Всё выглядело очень гармонично и грозовой полумрак не слишком искажал очарование от этого места. Герда привыкла, что в нынешние времена люди делают только то, что практично, а этот цветущий сад — он ей казался даже каким-то чуждым, непонятным, но от этого не менее прекрасным. Как лучик солнечного света в аду. Зачем высаживать цветы, если их нельзя съесть? Здесь ведь можно было бы вырастить картошку, репу, редиску...

Нормальный вопрос человека, пережившего жестокий голод. Хотя Герда и знала ответ, он произрастал из прошлого, когда подобные вопросы ещё не были нормой: красота нужна, чтобы любоваться. Всё просто, без каких-то закавык. И, похоже, в отличие от почти всех людей на планете, Цветочница не утратила то, что в былые времена считалось естественным — умение эту самую красоту создавать.

— После грозы тут будет ещё прекрасней, — заявила Цветочницы. — Бабочки начнут порхать, шмели и пчёлки нектар собирать. Полюбуешься ещё, детка. А теперь живо в дом, ливень вот-вот хлынет.

И она оказалась права, едва они переступили порог и закрыли за собой дверь, как на улице зашумело, дождевые капли застучали по карнизу, за окнами блеснула молния.

Цветочница достала из объёмного кармана комбинезона спичечный коробок, зажгла свечу в подсвечнике, который стоял на тумбе у входа.

— Вот. Тут мы и живём. Как говорится — добро пожаловать и чувствуйте себя, как дома.

Помещение было не слишком большим, но с высоким потолком. Судя по нескольким деревообрабатывающим станкам, тут располагалось какое-то крошечное предприятие. Несколько дверей вели, очевидно, в подсобные помещения, на второй этаж тянулась металлическая лестница.

— Здесь раньше был цех по производству детской мебели, — пояснила Цветочница. — Колыбельки всякие, кроватки и стульчики делали, — она вздохнула. — Ох, как же всё это давно было. Словно в другой жизни.

Взяв подсвечник, она зашагала через цех. Герда и Сказочник последовали за ней. Яркий свет от грозовой вспышки ворвался в окна, на мгновение озарив кирпичные стены с остатками каких-то плакатов, видимо, посвящёнными технике безопасности.

Цветочница открыла дверь.

— А вот и моя кухня.

Она зашла внутрь, зажгла ещё пару свечей. Вслед за Сказочником переступив порог, Герда осмотрелась. Посреди небольшого помещения с двумя окнами стоял массивный стол; на стене над керамической раковиной висел объёмный рукомойник; подоконники и полки были заставлены горшками с различными растениями. В углу ютилась аккуратная печка-буржуйка, труба от которой выходила в открытую форточку, а в прорезях дверцы печки виднелось красное мерцание от тлеющих угольков. В другом углу громоздилась пластмассовая тара с какими-то бутылями.

— Уютненько тут у вас, госпожа Цветочница, — сделал комплимент Сказочник. — Неужели всё сами так оборудовали?

— Кое-что сама, — кивнула она, — но в основном мне Вороны помогли. Карл людей выделил, утварь всякую дал, печку опять-таки. Я ведь с Воронами сотрудничаю, травку лечебную на всякую всячину обмениваю. А ещё они мне самогон поставляют, а я из него для них свои фирменные настоечки делаю. Так и живём мы с сыночками. Вот ведь времена какие настали... Да я раньше и помыслить не могла, что когда-нибудь буду с бандитами дело иметь, но что поделать, выбора иного ведь и нет вовсе. Приходится мириться со своей совестью, — она встрепенулась. — Ну а теперь, давайте к столу. Я сейчас мигом всё организую.

Герда и Сказочник последовали её указанию, а Цветочница засуетилась. Подкинула в печь пару поленьев, поставила разогреваться котлеты в большой чугунной сковороде. Затем достала из шкафа огурцы, сладкий перец, пучки петрушки и укропа, и мигом сделала салат. Выложила на стол тарелки, вилки, кружки, а потом с торжественным видом подала горячие, источающие густой мясной аромат, котлеты. Кружки наполнила красноватым напитком, пояснив, что это травяной сбор, который обязательно придаст сил Герде и Сказочнику для дальнейшего путешествия по промзоне.

— Кушайте, — Цветочница была само радушие. — И приятного вам аппетита. Я как знала, что у меня сегодня гости будут и нажарила много котлеток.

— Вы очень добры, — Сказочник накинулся на еду.

— Ну что вы, я просто помогаю тем, кто нуждается в помощи. Как вы, например. Что бы ни случилось, какие бы напасти не обрушивались на нашу многострадальную планету, а человек всегда должен оставаться человеком. Это моё кредо. Кушайте, гости дорогие, кушайте.

— А ваши дети? — поинтересовалась Герда, подцепив вилкой кусочек огурца. — Они к нам не присоединятся?

Лицо Цветочницы омрачила лёгкая грустинка.

— Я же говорила вам, что они болезненные. Продуло их недавно, вот и лежат теперь в кроватках. Постельный режим, так сказать. Ну ничего, ещё пара деньков, и станут снова здоровенькими. Ох уж эти детки, за ними нужен глаз да глаз. То простудятся, то ещё какая напасть с ними приключится.

— Им повезло с такой мамой, — с набитым ртом произнёс Лукоев. Он доедал уже вторую котлету, не забывая делать большие глотки из кружки. Скромность определённо не входила в число его положительных качеств.

— Благодарю, господин Сказочник, — отозвалась Цветочница. — Но на самом деле, это мне с ними повезло. Они мой стимул, чтобы никогда не сдаваться. Ох, вы не представляете, чего только мне не пришлось вытерпеть, прежде чем я нашла свой место здесь, в промзоне. Я ведь ещё два года назад в коммуне жила, там и родила. Муж как-то отправился к болоту охотиться и сгинул. А потом на коммуну напали мутанты-вампиры.

— Я слышала об этом, — Герда посмотрела на Цветочницу с сочувствием. — Говорят, там все люди погибли.

— Ну, как видишь, не все. Не знаю почему, но из всех людей вампиры не тронули только меня и моих сыночков. Наверное, пожалели, хотя сомневаюсь, что подобным кровожадным существам вообще ведома жалость. Из разорённой коммуны мы ушли, скитались.

Герда прожевала кусочек котлеты, которая оказалась очень перчёной, но от этого даже более вкусной. Да и напиток оказался приятным, чуть терпким.

— А почему вы не пошли в Речное или Солнечное?

Цветочница дёрнула плечами, поморщилась.

— Сунулись мы в одно поселение в соседнем городе, нас не приняли. Мы были никому