— Оплачивай мои услуги вовремя и процентов не будет. Это для того чтобы у тебя не было желания отложить оплату, — ответил я.

— Я тебя поняла.

— Но это ещё не всё. Если штрафов накопится больше тысячи, то вместо всех этих поцелуев, ты целуешь меня один раз, но при этом я запускаю свои руки тебе под одежду и буду ласкать ими твоё обнажённое тело, не снимая при этом одежды.

— Да ты совсем охренел⁈ — возмутилась Кира и вскочила на ноги. Потом немного подумала и села обратно, даже не ударив меня.

— Это для того чтобы я не тянула со штрафами до расторжения договора? — спросила она.

— Всё верно. Оплачивай мои услуги вовремя и ничего этого не будет.

Девушка сделала несколько больших глотков вина и, поставив кружку на стол задумалась. Ответила она ридок через пять:

— Я согласна. Что по золоту?

— Оплата золотом это для того, чтобы твоим близким и друзьям можно было сказать, что ты мне платишь за мои услуги. Ну, или на тот случай если раскроется тот факт, что между нами заключён договор. Тут никаких штрафных санкций не предусмотрено, можешь оплачивать ежемесячно можешь оплатить при расторжении договора, как тебе будет угодно.

— Ясно. Спасибо за то, что не облагаешь дополнительными штрафами в золоте. Я не уверена, что всегда смогу своевременно собрать нужную сумму.

— Теперь следующий пункт. Мы относимся с уважением друг к другу при свидетелях и ни словом, ни действием не должны унижать или оскорблять друг друга.

— Сама хотела предложить это уловие.

— Но, учитывая твой взрывной характер, я должен подстраховаться и наложить штраф за оскорбление.

— Поцелуи? — догадалась Кира.

— Да. Поскольку только осознание того, что тебе придётся меня целовать, может остановить тебя от необдуманных действий, то штрафами будут поцелуи. Причём целовать ты меня должна тогда же, когда оскорбила и при тех же разумных. По крайней мере, первый из этих поцелуев.

— Первый⁈

— Разумеется. Ты же не думала, что можешь назвать меня при всех тряпкой и отделаться одним поцелуем? Кстати размер штрафа за оскорбление определяет тот, кого оскорбили. За несвоевременную выплату хотя бы одного поцелуя за оскорбление, сразу начисляется тысяча штрафных поцелуев.

— Теперь моя очередь назвать сумму штрафа за моё оскорбление?

— Да. Я тебя слушаю.

— За небольшое оскорбление ты становишься на одно колено передо мной, склоняешь голову и просишь прощения. За среднее оскорбление ты встаёшь на колени и делаешь то же самое. А если ты меня сильно оскорбишь, то ты встаёшь на колени упираешься лбом и ладонями в пол и вымаливаешь у меня прощения. Если я куда-то пойду, то ты ползёшь за мной на коленях.

— Да-а… отличный стимул, чтобы следить за собой, — произнес я.

— Так и есть. Не оскорбляй меня и ничего этого не будет.

— Согласен. С учётом моих требований, твоё можно смело назвать справедливым. Уверен нам будет нелегко, но, надеюсь, мы сумеем держать себя в руках. Кстати оговорюсь сразу, если целую тебя я, и ты позволяешь мне это сделать то, это не считается за оплату.

— Ты, правда, думаешь, что я позволю тебе поцеловать себя при таких условиях? Даже и не мечтай, но я согласна и просто не позволю тебе себя целовать. А еще хотелось бы добавить некоторую оговорку про оскорбления. Предлагаю несерьезные оскорбления в шуточной форме игнорировать, а то совсем тошно жить будет. Согласен?

— Согласен.

Мы с Кирой обговорили ещё несколько пунктов, но всё-таки сумели прийти к общему соглашению.

— Теперь это всё надо скрепить на бумаге, — сказала она, когда мы закончили обсуждать все условия.

— Согласен, но есть ещё кое-что, — ответил я.

— Что?

— Уверен, что будет много желающих доказать, что наша помолвка недействительна. Нужно придумать что-то такое, что никому не позволит расторгнуть ее без нашего на то согласия.

— Ты прав. Желающих будет просто море. Давай подумаем, как можно защитить наш договор от посягательств кого бы то ни было.

Над этим вопросом мы бились ридок двадцать, но так ничего и не придумали, поскольку всегда находилась какая-нибудь лазейка способная разрушить нашу фиктивную помолвку.

— Мы с тобой перебрали все возможные варианты, но ничего толкового так и не придумали. Остаётся всего лишь один вариант. Самый крайний, но другого выхода я не вижу.

— Любопытно. И кого надо убить? — пошутил я.

— Ни кого, а что. Мою честь, — вполне серьёзно ответила Кира.

— А подробности будут?

— Будут! — Ответила она и залпом допила оставшееся в кружке вино, после чего поставила её передо мной. Я вновь наполнил кружку и отдал её девушке.

— Нам с тобой нужно переспать, — заявила она, глядя в мои глаза и не увидев в них абсолютно никакой реакции, с облегчением выдохнула и продолжила:

— Разумеется, фиктивно, но так, чтобы у нас были свидетели того, что мы с тобой ушли вдвоём и того что, мы проснулись вместе. Тогда никто не сможет разрушить нашу помолвку, потому что это уронит мою честь, хотя она и так будет растоптана. Но это ещё полбеды. На тебя тут же начнётся охота. Тебя будет желать грохнуть убить такое количество народа, что я всерьёз беспокоюсь за твою безопасность.

— За мою безопасность можешь не переживать. С убийцами я смогу справиться. Однако что в этом случае станет с твоей репутацией? Она сильно пострадает.

— Не так уж и сильно, если мы в ближайшую неделю объявим о помолвке. Да будут судачить по углам, но недолго. Кроме того желание взять меня замуж не пропадёт, до тех пор, пока у меня не появится муж способный защитить меня от нападок других мужчин.

— Понял. Но как ты планируешь сделать это при свидетелях?

— Тут, как раз, всё просто. Уйдём мы отсюда с тобой в номер этого же трактира. Свидетелей здесь достаточно. А вот пригласить свидетелей к нам завтра утром, чтобы они разбудили нас, будет несколько сложнее, но нам с тобой в этом плане повезло. Я слышала, как мой отец разговаривал со старшим инквизитором Ульрихом.

Отцу поступила информация о том, что недалеко от Семериона обнаружено логово некромантов. Предположительно их там от трех до пяти и они не очень сильные. Старший инквизитор сказал отцу, что у него есть