было успешнее претендовать на новые территории и управлять своими колониальными владениями. С другой стороны, это было невозможно сделать без помощи тех самых людей, которых испанцы хотели покорить и вытеснить с их земель{77}.

Рис. 5. Ацтекская карта региона Мискиауала (Новая Испания), отправленная в Совет по делам Индий как часть «Географического отчета», ок. 1579 г.

V. Заключение

«Чем дальше странствуешь, тем больше познаешь», – написал Христофор Колумб вскоре после возвращения из третьей экспедиции в Новый Свет в 1500 г. Он был прав. С начала XVI в. те, кто путешествовал за океан или жил за океаном – конкистадоры и миссионеры, коренные американцы и метисы, – стали движущей силой преобразования многих наук. В этой главе мы приоткрыли важнейшее значение мировой истории для понимания истории современной науки. Мы увидели, что для понимания подлинных причин и сути научной революции необходимо изучить взаимодействие между Европой и остальным миром, начиная с открытия Америки в 1492 г. Развитие естественной истории, медицины и географии было тесно связано с политическими и коммерческими интересами Испанской империи в Америке. Карты нужны были для того, чтобы застолбить за собой территории; одновременно исследователи разыскивали ценные растения и минералы. Усилия по завоеванию и колонизации Америки привели к перевороту не только в знаниях человечества, но и в самих принципах получения этих знаний{78}.

До XVI в. европейские ученые черпали знания в основном из древнегреческих и древнеримских текстов. Естественную историю изучали по Плинию, географию – по Птолемею. Но с началом колонизации Америки появилось новое поколение мыслителей, которые положились на опыт как на основной источник научных знаний. Они проводили эксперименты, собирали образцы, устраивали географические опросы. Сегодня этот научный метод кажется очевидным, но для того времени он был новаторским. Сосредоточенность на опыте отчасти стала реакцией на то, что древние авторитеты ничего не знали о существовании Америки. Плиний никогда не видел картофеля, а Птолемей считал, что Атлантический океан простирается до самой Азии. Сегодня мы по-прежнему говорим об «открытиях» ученых и научном «поиске». Истоки этой метафоры – в XVI в., когда научные и географические открытия были неразрывно связаны. Но научная революция произошла не только вследствие появления («открытия») новых фактов, противоречащих древним текстам. Не в меньшей мере она была результатом соприкосновения различных культур{79}.

Сегодня часто забывают о том, что коренные народы Америки тоже обладали развитой научной культурой. Европейцы были впечатлены знаниями ацтеков и инков. Опираясь на эти знания, европейские исследователи и миссионеры, а также сами представители коренных народов написали много новых научных трудов по естественной истории, медицине и географии. Что любопытно, в европейской науке сложилась в некотором роде парадоксальная ситуация: многие ученые все чаще отвергали древние источники и «поправляли» Плиния и Птолемея, руководствуясь результатами непосредственного опыта. Но в действительности порой древние тексты просто заменяли на новые. Миссионеры, такие как Бернардино де Саагун, разыскивали ацтекские кодексы и переводили их с науатля на латынь и испанский. Эти кодексы, в большом количестве уничтоженные в XVI в. миссионерами-католиками, которые видели в них угрозу христианскому учению, легли в основу некоторых важнейших научных сочинений раннего Нового времени, написанных в Европе между началом XVI и началом XVIII вв.

Но не только Америка открыла перед европейцами новые горизонты научного мышления. В 1497 г., всего через пять лет после первой экспедиции Колумба, португальский мореплаватель Васко да Гама впервые обогнул мыс Доброй Надежды и достиг Индийского океана. Тем самым он положил начало новой эре контактов между Европой и Азией, оказавших столь же глубокое влияние на развитие науки, как и встреча Старого и Нового Света. Важно помнить, что в ту эпоху не только европейцы соприкасались с новыми культурами. Как будет рассказано в следующих главах, ученые и мыслители из Азии и Африки также путешествовали по миру и обменивались идеями. С расширением религиозного взаимодействия и торговых сетей в XV и XVI в. научная революция вскоре превратилась в глобальное движение.

Глава 2

Небеса и земля

Стоя на крыше обсерватории, Улугбек смотрел в звездное небо. Каждую ночь молодой правитель приходил сюда, на окраину Самарканда, расположенного на территории современного Узбекистана, чтобы вести астрономические наблюдения. Самаркандская обсерватория была одним из ведущих центров исламской науки, оказавшим глубочайшее влияние на развитие астрономии и математики в христианской Европе. Построенная около 1420 г. на холме с видом на город, она была идеальным местом для наблюдения за созвездиями и обнаружения комет. Как и многие европейские, азиатские и африканские правители XV в., Улугбек доверял астрологии. Неблагоприятное расположение звезд, например слишком низкое положение Рака на небосводе, могло предвещать великое бедствие – чуму или неурожай. Сегодня астрология считается лженаукой, но на заре современной эпохи она была важным аспектом религиозной и политической жизни. Правители руководствовались астрологическими предсказаниями в принятии важных политических решений – когда начать войну или с кем заключить союз, а в большинстве мировых религий ключевые события, будь то Пасха или Рамадан, связывались с астрономическими явлениями.

На протяжении более четверти века, с 1420 г. по 1447 г., астрономы Самарканда планомерно занимались скрупулезными наблюдениями, измерениями и предсказанием движения звезд и планет. Главное здание Самаркандской обсерватории представляло собой большое цилиндрическое сооружение из трех этажей. Снаружи оно было облицовано блестящей бирюзовой плиткой, образующей геометрические узоры, типичные для исламской архитектуры того времени. В центре обсерватории располагался огромный секстант Фахри высотой более 40 м: это был один из самых точных научных инструментов начала–середины XV в. Верхняя часть его дуги была построена из кирпича и известняка, а нижняя находилась в глубокой траншее, вырубленной в скале. Секстант Фахри использовался для измерения точного положения звезд и планет на небосводе. Теперь при посещении обсерватории Улугбека можно увидеть только его нижнюю часть. От сооружения сохранилось всего несколько метров, но и этого достаточно, чтобы оценить его грандиозный масштаб. Секстант Фахри уходит глубоко в землю, опираясь прямо на скальную породу{80}.

Рис. 6. Секстант Фахри, построенный в 1420 г. в Самарканде, на территории современного Узбекистана

Улугбек родился в 1394 г. и был внуком Тамерлана, основателя империя Тимуридов. В XIV в. Тамерлан завоевал большую часть Центральной Азии, стремясь объединить регион под властью одного исламского правителя. В детстве Улугбек сопровождал деда в военных походах и именно тогда увлекся астрономией. Во время одного из таких походов он посетил руины знаменитой Марагинской обсерватории (от города Марага, или Мераге, расположенного на северо-западе современного Ирана), которая была построена в XIII в. Вдохновившись ее огромным каменным квадрантом (еще одним астрономическим инструментом для измерения высоты небесных светил), Улугбек решил построить такую же обсерваторию в Самарканде. Это стало частью обширной программы строительства и развития, начатой молодым правителем после прихода к власти. От учебных заведений до общественных бань, от мечетей до декоративных садов, Улугбек превратил Самарканд в оживленный культурный центр в самом сердце Великого шелкового пути – длинного торгового маршрута из Африки через Европу и Центральную Азию до самого Китая{81}.

Для Улугбека астрономическая обсерватория была в равной степени местом научных исследований и религиозного служения. В исламском мире наука и вера всегда шли рука об руку. Ислам полагается на точную астрономическую информацию (от расчета времени пяти ежедневных молитв до определения начала и конца Рамадана), возможно, больше, чем любая другая религия в мире. Именно поэтому в большинстве крупных мечетей имелись свои хронометристы, а при большинстве мусульманских дворов состояли астрономы. В наши дни мы разделяем астрономов (тех, кто исследует движение небесных тел) и астрологов (тех, кто пытается предсказать будущее на основе движения небесных тел), но в эпоху раннего Нового времени эти две роли совпадали. Придворный астроном также выполнял обязанности астролога (строго говоря, арабское слово мунаджим означает и ученого-звездочета, и гадателя по звездам), составляя гороскопы и передавая подсказки небес религиозному и политическому руководству. Построив Самаркандскую обсерваторию, Улугбек сделал то, что считал своим религиозным долгом. Стремление