в Маске Уорден сразу распознал человека в своем праве и в чем-то даже родственную душу. Оба они питали надежду, что люди со временем колонизируют Марс и на этом не остановятся, а продолжат покорение и освоение Вселенной, и им пришелся по душе обмен идеями относительно того, как всё это будет выглядеть. «Илон был визионером, но визионеров вокруг меня в ту пору хватало, – сказал Уорден. – Однако в нем было нечто такое, что заставило меня подумать: „А ведь это не очередной прожектер какой-нибудь. У него всё по-настоящему“. И еще его отличало то, что он реально понимал толк в ракетах и разбирался в том, как они устроены и работают».

По настоянию Уордена SpaceX получила от DARPA контракт на пробный запуск малого военного спутника[11] – жест, не только придавший стартапу Маска престижности, но и призванный дать всем понять, что проект осуществляется под присмотром военных. В последующие два года Уорден по поручению Минобороны отвечал за мониторинг всех работ SpaceX на атолле Кваджалейн. Время от времени генерал лично выбирался из Калифорнии через Гавайи на остров Кваджалейн и оттуда на Омелек и докладывал высшему военному руководству о ходе работ. Подход SpaceX к ракетостроению был Уордену во многом близок и понятен. Ему нравилось, что компания избегает раздувания штата; нравились энергичность и изобретательность, проявляемые ее сотрудниками в сложных условиях. Куда меньше, однако, его впечатляла некая общая расхлябанность. Работы команда SpaceX вела, похоже, без стандартных процедур и документации. Цепи поставок отлажены не были, и полагаться приходилось на редкие заходы торговых судов, а в экстренных случаях – на доставку комплектующих частным джетом Маска. Даже по меркам Уордена – не самого типичного военного, любившего поболтать о том о сем под добрую дозу виски, – пили при космодроме на Омелеке сверх всякой меры.

«Поглядел я на этих пацанов в кроссовках, ковыряющихся в ракете и ползающих по ней, как пауки, – рассказывал Уорден. – Решил глянуть, как живут, заглянул в крошечный спальный трейлер, а там два ящика пива. Я пиво и сам люблю, но нельзя же под него ракеты к запуску готовить. А о записи их переговоров в центре управления у нас до сих пор анекдоты ходят. Мне лично это напомнило стеб каких-нибудь программистов из Кремниевой долины за отладкой глючной программы. Так ведь там всё это и хорошо; не запустится программа – перепишут код, скомпилируют и снова запустят без ущерба для себя. Но тут-то ракета – а это миллионы долларов и месяцы работы. А ведь в деталях кроется не только дьявол, но и спасение».

Об опасениях Уордена было доложено как в Минобороны, так и Маску, который критике не внял. «Илон сказал: „Вы же астроном, а не ракетостроитель“, – вспоминал Уорден. – Я ему говорю: „Так я же не технологию и не конструкцию ваших ракетных двигателей критикую. Но я потратил миллиарды казенных долларов на эту штуковину как офицер ВВС, а теперь понаблюдал за ходом работ и заметил такие вот особенности. Вот и предсказываю вам провал“».

Лишь после третьего кряду неудачного запуска в SpaceX начали прислушиваться к мнению Уордена и других спецов старой школы и внедрили кое-что из того, что те советовали. По молодости SpaceX вовсе не желала ничего перенимать из опыта и багажа «старого космоса». Это было бы расценено чуть ли не как крах всей идеи. Но тут инженеры-проектировщики и команда ЦУПа компании наконец осознали, что без добавления к энтузиазму толики профессионализма дело у них на лад не пойдет, – и стоило им это признать и применить в текущей работе, как их Falcon 1 наконец-таки вышла на заданную орбиту.

Но еще до успешного запуска Falcon 1 Уорден успел увидеть достаточно, чтобы понять: началась космическая революция. За долгие годы, проведенные в недрах ВПК, он успел в полной мере переосмыслить блестящие достижения современных технологий для массового потребления и возможности их использования в военных целях. И теперь ему было очевидно, что разработчики современных компьютеров и программ намерены вторгнуться на территорию аэрокосмической отрасли и показать там старой бюрократии ее и свою истинную цену. Да, типы из Кремниевой долины порой отличаются избыточной самоуверенностью и кавалеристской нахрапистостью, но они приносят с собой еще и амбициозность, оригинальность мышления и уйму денег. Уорден, которому тогда было под шестьдесят, считал, что и сам, подобно Маску, способен сыграть важную роль проводника изменений в качестве связующего звена между двумя мирами: Старым космосом и Новым космосом. Для этого ему всего-то и нужно было найти место для состыковки своего глубокого знания космоса и механики работы правительства со скоростью и драйвом Кремниевой долины. И тут ему улыбнулась удача в виде открывшейся будто прямо под него вакансии в идеально подходящем для такой стыковки месте.

3

Лорд Вейдер собственной персоной

Кремниевая долина нередко разочаровывает тех, кто приехал туда впервые. Едешь из Сан-Франциско на юг в надежде открыть для себя страну технологических чудес. Ожидаешь увидеть яркие огни, поезда на магнитной подушке, мчащиеся со скоростью самолетов, блистательные футуристические небоскребы и вселяющие в душу трепет памятники во славу несметных состояний, сколоченных за минувшие шестьдесят лет обитателями здешних мест. Но нет. Тебя встречают обшарпанные торговые комплексы, неказистые офисные здания и прилегающие жилые кварталы со старыми домами вдоль давно требующих ремонта дорог. Единственный намек на фантастику – относительное обилие электромобилей Tesla, продирающихся через пробки на автопилоте.

В Кремниевой долине не превозносят ни текущие, ни прошлые достижения. У них там нет времени на историю. Когда какой-нибудь гигант технологий утрачивает свое доминирующее положение, в освободившееся здание просто въезжает новая компания и начинает собственный цикл раскрутки без малейшего пиетета к предшественнику. Первое в истории предприятие – производитель полупроводниковых транзисторов[12] (истинная колыбель всей этой адской технологической революции) после закрытия было переоборудовано под овощной магазин, а затем его и вовсе снесли, чтобы построить на этом месте новое офисное здание.

И там же, в этом знаковом для Кремниевой долины городке Маунтин-Вью, расположен Исследовательский центр Эймса НАСА. С шоссе 101, главной артерии Кремниевой долины, трудно не заметить этот причудливый комплекс, раскинувшийся на площади в сто гектаров. Начинается он от южной оконечности лиманов залива Сан-Франциско, где от самой кромки воды тянется длинная взлетно-посадочная полоса по соседству с огромными ангарами. По территории разбросаны десятки офисных зданий, но не ими ценен этот объект. Крупнейшая в мире аэродинамическая труба длиной 425 м и диаметром 55 м заключена в трапециевидный саркофаг габаритами с пирамиду в Гизе.