–Ко дню нашей свадьбы,– сказала она,– мы с вами сможем смело танцевать на публике, Эдрехасивар.

–Пожалуйста, называйте меня по имени,– попросил Майя. Он стоял очень близко к ней, одной рукой обнимая ее за талию, второй держа ее руку. Ее ладонь лежала на его плече, и это прикосновение обжигало его.– Меня зовут Майя.

Несколько секунд она стояла совершенно неподвижно, потом подняла голову и посмотрела на него. Невесту императора нельзя было назвать красавицей: унее был слишком длинный нос, чуть скошенный подбородок. Но ее глаза сверкали, во взгляде чувствовались ум, проницательность, доброта.

–А меня – Ксетиро. Наверное, мужу и жене лучше обращаться друг к другу без придворных формальностей.

Сначала Майя решил, что над ним подшучивают, но девушка стояла совсем рядом, и он почувствовал, как участилось от волнения ее дыхание.

–Ты согласен?

–Да,– ответил он и рискнул исполнить фигуру танца, которую Ксетиро только что показала ему.– Да, ядумаю, ты права.

Она радостно рассмеялась и сказала:

–Неплохо. А теперь давай начнем сначала, но наэтот раз ты не должен держаться так, будто аршин проглотил.

–Хорошо, Ксетиро,– кивнул он.

Танцуя, они улыбались друг другу.

Именно потому, что между Майей и его невестой возникло это новое, теплое, дружеское чувство, он не отказал мин Неда’о Вечин, когда она попросила об аудиенции. Он даже не приказал Ксевету включить ее в список рядовых просителей, которых он принимал в большом тронном зале. Он пригласил ее вАлкетмерет.

Певица была прекрасна, как в тот день, когда он впервые увидел ее, хотя одета была уже не так скромно – на ней было роскошное платье, сверкающие украшения. Очевидно, несмотря на прозрачные намеки, которые девушка в свое время делала Майе, она успела найти себе другого покровителя при дворе. Но он не удивился и невозмутился – он успел узнать, как устроена здешняя жизнь.

Мин Вечин приблизилась, сделала безупречный реверанс и произнесла без предисловий, не дожидаясь разрешения говорить:

–Ваша светлость, мы пришли для того, чтобы извиниться перед вами.

Он внимательно взглянул на нее, стараясь разгадать, что она прячет за блестящим фасадом – красотой, драгоценностями и придворным туалетом. Она нервничала: прикусила губу, на щеках выступил румянец. Несмотря на волнение, она была полна решимости, и ему пришло в голову, что они в чем-то похожи, что он может ее понять. Она «взяла препятствие», если выражаться на жаргоне лошадников, который он понемногу начинал постигать. Она боялась, что если не выпалит заранее заготовленных слов сразу, то потом не сможет найти в себе сил.

Майя уже открыл рот, чтобы сказать, что прощает ее. НоКсевет не раз советовал ему тщательно обдумывать каждое слово, произнесенное на публике, и его поучения, наконец, дали плоды. Майя подумал и решил, что он действительно готов простить мин Вечин, но его одолевало любопытство.

–Что же вы совершили такого, за что следует просить у нас прощения?

Он прекрасно понимал, за что ей следовало извиниться, но незнал, как она сама смотрит на свой поступок. Возможно, она имела в виду нечто совершенно иное.

–Ваша светлость.– Девушка опустилась на колени.– Мы знали, что вы были не против вступить в…

Ее уши дрогнули, она помолчала, потом осторожно продолжила:

–…в более близкие отношения с нами, и мы воспользовались этим в своих целях.

–В конечном счете, все вышло к лучшему,– заметил он,– потому что нам действительно стоило встретиться с часовщиками.

–Нет,– сказала мин Вечин,– мы не это имели в виду. Дело не втом, чем все закончилось, хотя мы понимаем, что результат действительно оказался благоприятным для всех. Мы хотим извиниться за то, что мы сделали.– Она подняла голову.– Нам следовало просто попросить вас принять нашу сестру. Следовало вести себя достойно.

–Вы не совершили ничего недостойного,– возразил Майя.

–Только потому, что вы не позволили нам,– сказала она.– Мы должны не только извиниться, но ипоблагодарить вас.

Возникла неловкая пауза. Майя округлил глаза. Опомнившись, он пробормотал:

–Вы никогда прежде не… то есть, просим нас извинить. Конечно же, нет.

–Не все оперные певицы…

Ее голос дрогнул, она замолчала и прижала к губам кончики пальцев с блестящими ухоженными ногтями.

На миг Майя невольно представил себе, что произошло бы, если бы тогда он сказал «да». Нелепая сцена: неопытные юноша и девушка притворяются, будто знают, что делают. И еще он до сих пор понятия не имел о том, как императоры поступают в таких случаях с телохранителями.

–Мы разгневались,– признался он.– Но это давно прошло.

–Мы поступили необдуманно,– взволнованно сказала мин Вечин.– Мы хотели помочь и увидели такую возможность, но мы забыли, что вы не только император, но иличность.

–Вы хотели помочь своей сестре,– сказал Майя, пытаясь успокоить девушку, но она покачала головой.

–Мы помогали меру Халеджу,– призналась она, и ее взгляд сказал ему остальное.

–Ах вот как,– пробормотал Майя. Он вспомнил долгий разговор о мосте, который на время заставил его самого и часовщиков забыть об окружающих; он еще подумал, не скучно ли певице слушать непонятные рассуждения мера Халеджа. Теперь он знал, что это было не так.

–Мы извинились и перед ним. Он простил нас.

Это было сказано немного удивленно, иМайя не понял, что удивило мин Вечин – прощение мера Халеджа или что-то иное. Но он напомнил себе, что не должен спрашивать.

–Мы возвращаемся вДжа’о – скоро начинаются репетиции «Невесты тигра». Но сначала мы хотели извиниться. Потому что мы поступили отвратительно.

Очевидно, это было выражение из детства, из прошлой жизни, потому что эти слова она произнесла с заметным акцентом. Поняв это, она прикусила губу, и ее щеки стали алыми, как лепестки розы.

–Мин Вечин,– улыбнулся Майя.– Мы вас прощаем.

Она улыбнулась в ответ, и он понял, что теперь у него есть друг вДжа’о.

Идра, Ксетиро, Неда’о, Вэдеро. Вместо недоброжелателей и завистников он начал приобретать союзников. Впервые после смерти матери жизнь перестала казаться ему тернистой тропой, чередой неприятных стычек с чужаками, требующих неимоверного напряжения душевных сил. Это было странное чувство. Он боялся поверить в перемены к лучшему. И поэтому, когда Тара Келехар попросил об аудиенции, Майя сразу подумал о самом худшем – хотя и немог бы сказать, что именно считает худшим.

Он еще сильнее встревожился, когда Келехар появился в сопровождении архиепископа. Совет Прелатов до сих пор не выбрал Свидетеля, который должен был представлять священнослужителей вКораджасе. Во время заседаний Майя ловил на себе загадочный взгляд Тетимара, и это нервировало его. Он не мог понять, почему прелат так пристально наблюдает за ним.