Я изучала профиль Киерана, думая о том, что он говорил, когда мы сидели на берегу Стигийского залива.

– Хочу полюбопытствовать.

– Как когда ты наблюдала за мной и Лирой на пляже?

Я задохнулась – по-настоящему задохнулась, а мое лицо стало пунцовым.

– Я имела в виду не это.

Он ухмыльнулся так широко, что удивительно, как у него не треснуло лицо.

– Но ты же не будешь отрицать?

– А какой смысл? – буркнула я.

Киеран устремил на меня пристальный взгляд.

– Интригующе.

– Заткнись.

Он рассмеялся.

– Так о чем ты хотела полюбопытствовать?

Я опустила глаза и провела пальцем по кольцу.

– Помнишь, ты говорил, что кого-то любил и потерял? Что случилось с этим человеком?

Киеран молчал так долго, что я решила – он не ответит. Но он ответил.

– Она умерла.

У меня сжалось сердце.

– Прости.

Он кивнул, и минуло еще одно долгое мгновение.

– Это было довольно давно.

– Как… как это случилось? – Мне стало неловко от этого вопроса.

– Вольвены обладают хорошим здоровьем, как и атлантианцы и другие кровные линии, но мы подвержены некоторым болезням. Все они врожденные. Элашия родилась с одной из них – с изнурительным недугом, унаследованным от кийу. Он поражает тело и ведет к смерти. – Он зажмурился и почесал подбородок. – Она знала, что ее семья подвержена этой болезни, но она бывает не у всех, поэтому у Элашии была надежда. Но болела ее бабушка, а болезнь проявлялась в каждом поколении или через одно. Проблема в том, что вольвен сотню или около того лет здоров, а потом его атакует недуг. Начинается с непроизвольных судорог в мышцах, практически незаметных. Но потом, в считанные дни… все кончатся.

Мой палец застыл на кольце.

– Ты… любил ее, зная, что можешь потерять?

– Сердце не волнует, как долго человек может быть с тобой. – Киеран смотрел на меня, заслонив глаза. – Его волнует только чтобы этот человек был с тобой как можно дольше.

* * *

На следующее утро, когда мы покидали постоялый двор, я обратилась к Кастилу.

– Можно кое о чем попросить?

– О чем угодно.

Я улыбнулась.

– Мы можем достать еще одну лошадь?

Мы как раз проходили мимо Эмиля с Нейллом, которые готовили своих лошадей. Мы взяли с собой еще двух оседланных, но они принадлежали Киерану и Делано, которые приняли облик смертных и теперь ехали верхом.

– Я… хотела бы вступить в столицу на собственной лошади. Я помню твои уроки, – добавила я, когда Кастил посмотрел на меня.

Вонетта остановилась, и даже в ее вольвенском облике было заметно, как она послала Кастилу взгляд, советующий не спорить.

– Думаю, я готова. Смирной лошадкой смогу управлять.

Его глаза потеплели до оттенка тускнеющего предвечернего солнца.

– Я тоже думаю, что ты уже готова.

Я просияла.

– Хотя заскучаю, когда ты не будешь сидеть впереди меня, – добавил он.

– Я тоже буду скучать, – призналась я, чувствуя, как к щекам приливает жар. – Но я…

– Знаю, – тихо сказал он.

Видимо, он в самом деле понял, почему я хочу въехать в столицу на собственной лошади. Что это значит для меня. Он поцеловал меня в лоб и оглянулся.

– Уже исполняется, – отозвался Эмиль, изящно кланяясь. – Ваше высочество, я найду вам коня, достойного вашей красоты и силы.

Он подмигнул мне с улыбкой. Я тоже улыбнулась.

– Каждый раз, когда он тебе улыбается, мне хочется оторвать губы от его лица.

Вскинув брови, я повернулась к Кастилу.

– Это слишком.

– И близко не слишком, – проворчал он, провожая взглядом атлантианца, который исчез в ближайшей конюшне.

– Мне порой кажется, что Эмилю жить надоело, – заметил Нейлл, взбираясь на лошадь.

– Мне тоже, – пробормотал Кастил, и я закатила глаза.

Эмиль вернулся с очень красивой серой кобылой, уверяя, что она смирная. Сетти выразил одобрение, толкнув кобылу носом. Я поблагодарила Эмиля.

– Как ее зовут?

– Буря, – ответил он, пока Кастил проверял подпругу. – Так ее назвала дочь хозяина конюшни.

Я с улыбкой погладила шею кобылы.

– Приятно познакомиться, Буря.

Кастил, стоявший у другого бока лошади, вздернул брови, но по крайней мере не вырвал у Эмиля сердце.

Уверяя себя, что идея не так уж плоха, я взгромоздилась на спину Бури. Желудок перевернулся, внутри затрепетало. Понятия не имела, заметил ли Кастил мою нервозность, но он взял поводья и подержал некоторое время. Как только я привыкла к движению и тому, что еду одна, я забрала их. Поскольку мы ехали всего лишь быстрой рысью, я преисполнилась уверенности, что не свалюсь.

Тем не менее Кастил и Киеран держались поближе ко мне – один справа, другой слева.

– Что ты думаешь насчет коронации? – спросил Кастил, когда мы скакали по лесу. – Обычно празднование занимает целый день – пир и бал.

Пир? Бал? Во мне забурлило радостное волнение. Я столько лет ничего так не хотела, как побывать на балу в замке Тирман. Меня пленяли музыка и смех, платья, искусный макияж и пронизывающее толпу предвкушение. Это была безрассудная радость. Я этого хотела. Надеть красивое платье, сделать прическу, накраситься и… и танцевать с Кастилом.

Но на подготовку бала уходят недели, а на планирование коронации, как мне представляется, – еще больше. У нас не было свободных дней, чтобы подготовиться к такому мероприятию.

– Я бы хотела бал, – сказала я. – Но вряд ли у нас есть на это время.

Кастил кивнул.

– Думаю, ты права.

– А мы можем устроить его позже? – спросила я. – Я имею в виду, после официальной коронации, когда мы разберемся с Кровавой Короной и всем, что связано с этим?

На его правой щеке возникла ямочка.

– Поппи, ты станешь королевой. Ты сможешь делать все, что захочешь.

– О, – вымолвила я, а Делано усмехнулся.

Я могу… делать все, что хочу? Я заморгала и сосредоточилась на дороге впереди. Всё? Необычное ощущение. Шокирующее. Я резко выдохнула.

– Тогда я…

Мимо моей головы просвистела стрела. Я ахнула и дернулась в сторону. Кастил потянулся ко мне.

– Держи ее поводья, – приказал он, обвивая рукой мою талию.

Выругавшись, Киеран схватил поводья Бури, а Кастил перетащил меня на Сетти. Над нашими головами пролетела еще одна стрела.