Шрифт:
Закладка:
– Как тебе сказать… – Люциус нервно усмехнулся и зачем-то начал развязывать свою рубашку. Когда он ее снял, я увидел, что его плечо было забинтовано. – Рэмол превратил меня в лошадь, потому что в животном теле не было заразы. Моя же собственная кровь – кровь мага, нахлебавшегося того порошочка, – что-то вроде концентрированного вируса. Ящерица вчера все же цапнула меня, хотя сам я заметил это только сегодня, и заразилась. Потом с моей кровушкой на зубах она покусала Адольфа и Кудеяра, но змей, что самое интересное, в полном здравии, хотя в него попало гораздо больше.
– Ты – ходячий источник болезни!? – поразился я. – И Рэмол, зная это, пустил тебя сюда!?
– Представь себе, и нам он ничего не сказал, – подтвердил Дейкстр, бросив на чародея такой взгляд, как будто очень хотел закопать Люциуса.
– Тут и так скорее всего есть зараженные, так что даже если кто-нибудь из ящерок меня скушает, ничего особенно не изменится… одной бешеной рептилией меньше, одной больше – какая разница, если речь идет об огромном подземелье этих тварей? – Люциус улыбнулся, надев рубашку обратно. – К тому же, у нас есть милая Бэйр!
Я еще более убедился в том, что, когда все начнется, Люциуса нужно будет где-нибудь спрятать, чтобы он никому не повредил, и чтобы его кровь не попала, куда не нужно.
– Но Бэйр не сможет очистить всех животных, – Дейкстр хмуро посмотрел в сторону Люциуса. – Это забирает у нее слишком много сил.
– Так ей и не надо всех лечить, достаточно будет всего одной, – Люциус, продолжая улыбаться, кивнул в сторону Эмбера. – Бэйр вылечит Иссу, если мы ее все же найдем, а после мы все дружно вылезем наверх, обратно к солнцу. Большего от нас ведь и не требуется.
– А если «зло» – это не болезнь? Если «зло» – что-то другое? Как эпидемия могла проникнуть сюда, сами подумайте? – возразил Дейкстр. – Я уверен, речь идет о каких-то новых животных, вылезших из глубин. Та же Земляная Ведьма… вдруг это падальщик, который убивает свою еду, вмуровывая в камни, а потом, когда она там стухнет, приходит и пожирает? Скорее всего, так оно и есть.
– В любом случае, мы узнаем все, когда встретимся с ним, с этим «злом», – сказал Эмбер.
Вскоре к нам вышла Бэйр, взмокшая и измотанная тяжелой работой. Все тут же уставились на нее, ожидая новостей.
– Жить будет, причем ласковый, как котенок, – тихо сказала ведьма и опустилась на одну из старых циновок. – Дайте мне чего-нибудь поесть…
Я тут же кинулся на кухню, где нашел остатки ужина, приготовленного Люциусом. Чародей зажарил каких-то крыс на вертеле и, судя по запаху, зажарил правильно.
– Я думаю, я смогла его вылечить, – рассказывала Бэйр остальным, когда я пришел, – но у него огромная аура и невозможно проверить каждый ее узел. Вероятно, болезнь еще осталась, но я не смогу найти ее раньше, чем через несколько дней, когда она снова проявится.
– Ты сделала все, что могла, – попробовал подбодрить ее Эмбер.
– Не понимаю, почему Адольф не заразился, – заметила ведьма уже с набитым ртом. – Ему должно было быть еще хуже, чем Кудеяру…
– Может, я попробую покапать ему на раны своей кровью, и тогда он заразится и прекратит смущать нас своим странным иммунитетом!? – засмеялся Люциус, громко и заливисто. Как смеются над идиотами, которые не могут сложить два плюс два.
Все вздрогнули, и как по команде обернулись на чародея.
– Иммунитет?… – Дейкстр первый произнес то, что закрутилось в голове каждого. – Из-за этого он здесь на самом деле? – всем вспомнились слов Арланда, когда в него вселился дух.
– Да, – ответил Эмбер. – Раф, сама того не ведая, одним поцелуем даровала ему невосприимчивость к болезням ауры. Рэмол знал об этом, ведь поцелуй высшего существа никогда не бывает простым: таким образом он в свое время подарил Юкке бессмертие.
Интересно, у меня тоже иммунитет?… Но лучше не проверять это.
– Но Адольф ведь старший нелюдь, а не младший, на него и не должно действовать, разве нет? – удивленно спросила Бэйр.
– Ланки, как и сенари, созданы не по воле природы, а благодаря вмешательству свыше, – объяснил Эмбер. – На них подобные вещи действуют, хотя и не так сильно.
– Но иммунитет у него определенно не к обычным болезням, – заметила Бэйр. – В моем мире то, чем он болен, называют чахоткой, и в свое время от этого полегло очень много людей: болезнь почти не лечится. Так что я бы не стала использовать Адольфа, как лекарство, его кровь, может, и вылечит от безумия, но заразит кое-чем похуже.
– Нужно рассказать об этом Арланду, он же у нас лекарь. Он должен разбираться во всем этом лучше нас, – сказал Дейкстр.
– Где он, кстати? – спросила Бэйр. – Я с утра его не видела.
– Носится по посту с лампадкой, отпевает покойников, – хмыкнул Люциус. – Я видел, как он уходил, беря с собой эти свои инквизиторские штучки.
– Что, все это время отпевает?… – Бэйр скривилась. – Иногда мне кажется, что я вышла за… очень странного человека.
– В самом деле? – Дейкстр злорадно улыбнулся. – Поверь, тебе не кажется!
– По-твоему, мне за тебя надо было выйти? – она кинула на него вопросительный взгляд.
– Таким, как ты, вообще лучше не заводить семью, – Дейкстр, встав перед выбором между растеряться и нахамить, предпочел нахамить. Я никогда не понимал его.
– Оставь ее в покое, и помолчи насчет моего брата, – велел я рыцарю. – Тебя рядом не было, когда нам нужна была поддержка, и никто, кроме тебя, в этом не виноват. Тебя никто не заставлял сбегать тогда, ты мог остаться и все сложилось бы иначе! Но теперь ничего не изменить, ты мог бы давно понять это и прекратить свои глупые нападки.
Рыцарь ничего не ответил, потому что знал, что я был прав, но все же посмотрел на меня, как на надоедливо зудящую муху, чтобы окружающим и в голову не пришло, что он на самом деле не прав. Ведь Арланда никто здесь не любил, и когда речь заходила о выборе Бэйр, который никто не мог понять, все молча вставали на сторону Дейкстера: никто не считал нужным возражать рыцарю, когда тот упрекал ведьму за ее мужа. Причем
