Шрифт:
Закладка:
Впервые я слушал и смотрел «Тоску» еще в России в «Народном Доме» в Петрограде. Был я тогда совсем молод и мало что понимал в музыке и пении. Запомнилась мне сцена убийства Скарпия, мастерски проведенная нашей прославленной певицей Марией Николаевной Кузнецовой. С необыкновенной грацией она расставляла подсвечники вокруг лежащего на полу тела убитого Скарпия.
Говорят, что в СССР Скарпия носит сутану кардинала, так сказать, в целях антирелигиозной пропаганды. Может быть, такой театральный костюм даже не нарушает историческую действительность, раз действие происходило в папском Риме, губернатором которого и был именно Скарпия.
Вскоре после окончания гражданской войны я приехал к родственникам в Рим, принимавшим у себя на вилле до 1914 года оперных артистов и музыкантов, которые не отказывались побаловать присутствующих своими выступлениями. Однажды моя тетя А. Н. Сведомская повела меня на репетицию «Тоски», происходящую в студии известной тогда преподавательницы пения Стаме. Репетировал знаменитый и в России до Первой мировой войны баритон Маттия Баттистини[434]. Когда во время перерыва моя тетя представила меня знаменитому певцу, он приветливо заулыбался, стал в театральную позу и запел для меня по-русски — «Не плячь, дития, нэ плячь напрасно…». О старой России он не мог говорить без волнения, вспоминают о ней и все иностранцы до революции в нашем отечестве бывавшие или проживавшие… Прожил я в Италии тогда несколько лет безвыездно, вкусил от певческой науки, и в свою очередь не могу говорить без волнения об этой чудесной стране, о душевном укладе ее жизни и о симпатичнейших ее обитателях: всякий, кто пожил в Италии — навеки стал ее поклонником…
Лет десять тому назад в разгар знойного лета я попал на представление «Тоски» на открытом воздухе в развалинах терм Каракаллы[435]. Это было грандиозно! Сцена, внедренная между древних стен, была огромна. В первом действии в церкви на сцене было не менее 250 статистов, «настоящий» кардинал, а запах ладана доносился до зрителей, сидевших в саду в специально построенном партере. Что ж говорить о голосах, Каварадосси был Марио дель Монако[436], Тоска — Джина Чинья[437], а Скарпия, кажется, Тито Гобби[438]! Каждый звук на открытом воздухе доходил до слушателей и, разумеется, без всяких громкоговорителей. В последнем действии в точности была воспроизведена верхушка замка Святого Ангела. После спектакля мы поехали полюбоваться этим замком при настоящем лунном свете, который освещал еще не заснувший Вечный город…
* * *
Из Кьятри, этого орлиного гнезда, где родилась бессмертная «Тоска», мы стали медленно спускаться в направлении озера, виденного нами сверху. Вскоре мы приехали в деревеньку Масса чукколи, что на берегу озера того же названия. В ресторанчике мне зажарили свежего карпа; по моей просьбе сбегали в ближайшую лавочку за сметаной, которую я и вылил на горячую рыбину при общем удивлении присутствующих — ведь в Италии со сметаной едят землянику и малину: странные всё же эти русские друзья!
Отдохнув немного от всех дневных переживаний и впечатлений, мы поехали на противоположную сторону озера. Солнце уже зашло за пригорки, на которых расположена вилла Пуччини в Кьятри. Картина представилась необыкновенной красоты — пригорки и холмы были окрашены в розовый цвет, который отражался и на неподвижной глади озера. Около пристани на сваях стоит кафе-ресторан, куда мы и пошли спросить на счет комнаты. Место это называется «Торре-дель-Лаго (Башня на Озере) — Пуччини».
Нас проводили в старинный дом, при входе в который была высечена графская корона. Любезная хозяйка нам объяснила, что этот дом принадлежал раньше графам Гроттанелли ди Сиена, в котором одно время жил Джакомо Пуччини и где он написал свои знаменитые оперы — «Манон Леско», «Богему», а также частично и «Тоску». Легко можно себе представить, с каким почтительным волнением располагались мы в одной из огромных комнат, где, может быть, и творил великий композитор. Вспомнилось нам, как однажды в Турине присутствовали мы на дневном спектакле «Богемы», на котором впервые выступала в роли Мими, совсем молоденькая певица. От волнения она часто ошибалась, и ей по-видимому действительно было холодно на сцене, изображающей холодную парижскую мансарду. Трогательно было наблюдать, как весь зрительный зал старался помочь дебютантке, подпевал ей, подбодрял, принимая в ней самое деятельное участие. Это вот и есть Италия и итальянцы — в другой стране стали бы свистеть, кричать и даже ругаться…
На другой день утром мы пошли осматривать виллу Джакомо Пуччини. Это был уже «его дом», который он построил по своему вкусу. Здесь родились, «Баттерфляй» — «Суор Анджелика» — «Джанни Скикки», «Турандот» и другие оперы…
Пуччини был страстным охотником. В специальной комнате можно осматривать весь его арсенал охотничьих ружей, сапог, патронташей и ягдташей. Несомненно, что озеро своей красотой и поэтичностью навевало на Джакомо вдохновение. Во всех комнатах виллы можно видеть массу реликвий. Фотографии знаменитых артистов, факсимиле, партитуры, афиши, программы и многое другое, связанное с жизнью и творчеством Пуччини. Имеются реликвии относящиеся и к нашей отечественной певице М. Н. Кузнецовой. Как сейчас вспоминаю эту очаровательную артистку в оперном театре Монте-Карло в 1921 году, эффектно входящей в зрительный зал под руку с маэстро Пуччини… Но не прошло и трех лет, после этого как он скончался после операции в Брюсселе. Тело его было перевезено в Торре-дель-Лаго и замуровано в стене по ту сторону пианино, где в смежном помещении устроена часовня. Таким путем прах композитора покоится возле его пианино, а его вилла стала его мавзолеем…
Наше впечатление после посещения виллы-усыпальницы маэстро еще более усилилось, когда мы прочли надпись над входом:
«24 декабря 1924 года в почтительном порыве жители Торре-дель-Лаго прикрепили этот мрамор на дом, в котором появились на свет замечательные творения бессмертного духа Джакомо Пуччини, дабы по всей вселенной славили они Италию»[439].
XIV. (На итальянской Ривьере)
Всякий раз, когда мы переезжаем итальянскую границу, моя жена мне говорит: «У тебя
