с Мавис, Кхирой… нет, надо привыкать звать их по-другому, чтобы они ничего не вспомнили. Лили играла с Ясмин, Мартой (Мартой же?) и Верой. Валери вновь улетела в Морланд, Эва мастерила оберег из шерсти Полли в своей комнате, а Дана переселилась на чердак и тренировала там какое-то заклинание. Поговорив с ней, Джеральд успокоился: Дана полностью пришла в норму, а на вопрос, не считает ли себя больше мертвой, рассмеялась и заявила, что она живее всех живых. И что у Лили с Эвой чудесные имена, и они, конечно, тоже живы.

Джеральд спустился вниз и услышал звонкий голос Лили:

— Марта, не бойся, ходи уже! Не надо обдумывать каждый ход по пять минут. Победа часто зависит от удачи.

— А разве Марту зовут не Мирта? — недоуменно спросила веснушчатая Вера.

— А? Марта, ты ведь Марта? — удивилась Лили.

Та замерла. Она явно серьезно задумалась над ответом.

— А какое имя более нормальное? — наконец спросила она.

Лили рассмеялась.

— Имена не бывают нормальными или ненормальными. Они бывают красивые, некрасивые, старые, новые, иностранные. И разве ты не знаешь, как тебя зовут?

— Знаю, но я лучше буду Мартой. Это новое имя. Я все начну сначала, — решила Марта и сделала ход.

Джеральд настороженно взглянул на нее. Марта (Мирта? Верно, в священной роще она назвалась Миртой!) вела себя слишком продуманно. Когда Мавис (Ясмин, Ясмин, запоминай уже!) впала в истерику и цеплялась за Беату, Кхира (не Марта, не Мирта, она была ведьмой, пытавшейся убить Александра) в основном молчала. А сработала ли на ней колдовская жемчужина Валери? Может, она не проглотила ее, а спрятала за щекой, а потом тихонько выплюнула? Это могло быть опасно. За ней следовало наблюдать.

— Я покормила фамильяров полчаса назад, господин Джеральд, — зачем-то сообщила Лили, — даже если Пуховка будет просить, не кормите ее снова.

— Ты кормила Пуховку?

— И Пламя со Мглой. Наставницы нет уже два дня, и Калунна велела мне это делать.

Джеральд вздрогнул.

— Сама Калунна?

— Ага.

— А куда поехала Беата? В Морланд?

— Я не знаю. Нет, вряд ли. Из Морланда она бы вернулась ночевать домой, а ее нет.

Джеральд ощутил беспокойство и поспешил домой. Мгла и Пуховка выглянули в коридор, но тут же разошлись по своим делам. Он их никогда не интересовал, они любили только Беату.

— Пламя! Иди сюда!

Рыжая боевитая кошка частенько выполняла его приказы и льнула к нему, как к родному, но в этот раз не отозвалась. Ее миска была полна корма. Беата взяла ее с собой? Нет, Лили утверждала, что кормит всех троих. Куда делась Пламя?

И куда ушла Беата?

Время близилось к полуночи, когда возникла новая проблема: Александр и не думал появляться, чтобы передать, каких отступников Калунна велела покарать в этот раз. Раньше Джеральд встречался с ним на вересковых пустошах, но последние несколько месяцев посылал его одного, боясь, что Калунна прочтет его мысли и разгневается. Он позвонил в дом Голди, и удивленный Александр ответил, что сегодня исполнять службу призрачных псов не нужно: Кловерфилду давали время узнать о покровительстве вересковой богини, а в остальных землях все было в порядке.

— Разве богиня не сказала тебе? — удивленно спросил Александр.

— Нет.

— Странно. А награду ты уже получил? Она потрясающая, правда?

— Это ведь ты принес священную рощу в жертву Калунне. Мне награды не полагается.

— Она сказала, что мы оба ее получим. Ты давно с ней говорил?

Джеральд сглотнул.

Давно.

— Ты не знаешь, чем была занята Беата последние два дня?

— Госпожа Хоффман хотела провести какой-то ритуал, для чего ей потребовался ноготь священника. Может, она колдует где-то в лесу? А? Что, любимая? Голди говорит, что их на ритуал не звали, а ночью в лес госпожа Хоффман одна не пойдет. Может, она выполняет особое задание Калунны?

— Может. До встречи в участке, — Джеральд повесил трубку.

Тревога нарастала.

Единственной, кто мог точно ответить на его вопрос, была Калунна. Нужно было спросить ее, хоть и не хотелось.

Джеральд поспешил на вересковые пустоши. Быстро спросит и уйдет, пока голову не посетили предательские мысли о спокойной жизни полицейского в Кловерфилде, который ночами спит в постели, а не носится по лесам в облике призрачного пса, и жена которого — обычная женщина, а не ведьма. Но стоило ему подумать об этом, как мысль застряла у него в голове. Не думать, не думать! Почему так трудно не думать? Беата! Он хочет знать, где его жена, и пришел за этим.

На вересковых пустошах было тихо и темно. Джеральд сощурился, и его глаза засветились голубоватым светом: маленькое удобство сохраняющееся как в собачьем облике, так и в человеческом.

И тогда он увидел огромный вересковый купол, возвышающийся прямо на пустоши. Это явно была магия Калунны, но зачем она его создала? Джеральд помялся и подошел вплотную. Вереск разошелся в стороны, открывая ему проход, и он вошел внутрь. Ветви тут же сомкнулись обратно. Внутри парили светлячки, создавая уютную полутьму, в которой, однако, можно было разглядеть две сидящие фигуры и огромное зеркало.

У Джеральда отлегло от сердца.

— Прости за беспокойство, о Калунна. Я искал Беату. Вы заняты каким-то ритуалом?

— Нет. Беата отправилась в загробный мир, сражаться с Мавис. А я слежу, чтобы она сумела выбраться назад до того, как погибнет.

Джеральд замер.

— Но ведь Мавис жива.

— Кто это сказал?

— Она же теперь ученица Беаты, Ясмин.

— Ты плохо слушал. Мавис, Кхира и Лавена мертвы. Они в загробном мире, и Беата отправилась драться с ними, чтобы освободить души девушек, запертых там же.

Он похолодел и уставился на фигуру жены. Беата сидела неподвижно и никак не реагировала на их разговор. Калунна держала ее за плечи.

— Но почему она там одна?

— Потому что вы все сочли ее сумасшедшей, когда она огласила мою волю. Ты обвинил ее в том, что она прикрывается ею, чтобы нарушить закон, — голос Калунны был очень ровным, — но с каких пор людские законы для тебя более значимы, чем мои приказы?

Тишина, повисшая после этого вопроса, пригнула Джеральда к земле. Он поспешил опуститься на колени.

— Твоя воля выше всех законов.

— Неужели? Почему же ты посмел сомневаться в ней?

— Я сомневался в словах Беаты и ее поступках. Я просто ошибся. Прошу, прости меня.

— Прощу. Если Беата вернется живой. А вот если погибнет, из-за окружения, бросившего ее в трудный момент, я позабочусь о том, чтобы рядом с ней были более надежные люди. А не такие, как ты. Она вознесет их на вершины власти, одарит вечной молодостью,