Шрифт:
Закладка:
Вот только, когда сестра увидел, что билета два, они впервые за всю свою жизнь по-настоящему поругались. Она ни за что не желала соглашаться с его намерением бросить такую интересную и перспективную работу, должность, которую почти пообещал ему шеф. Да и за их квартирой кто-то должен присматривать. А ведь у него ещё и Мира есть…
Но Макс сдаваться не собирался. Да и как он мог отпустить куда-то беременную сестру? Никак! А коль она не желает оставаться здесь и принимать его разумные доводы, значит, он просто поедет с ней. Ведь работу не сложно найти и в другом городе, пусть и не такую шикарную. Квартиру пока можно сдавать. А Мира… с ней бы всё равно ничего не вышло. И пусть Макс почти смирился с тем, что его чувства к ней, увы, не лечатся, но и совместного будущего всё равно не видел. Но все эти аргументы меркли рядом с одним единственным: Машу он не бросит. Ни за что!
И вот теперь, сидя перед шефом в том самом кабинете, который несколько месяцев считал своим, Макс упорно размышлял, как бы объяснить, что сегодня он намерен уехать? В итоге так ничего и не придумав, пришёл к выводу, что никакие вступительные речи сути не изменят, и решил начать с главного.
– Василий Фёдорович, – повторил он, уверенно глядя на своего руководителя. – Я хотел сказать вам, что увольняюсь.
Хозяин дома и кабинета удивлённо моргнул. Готовясь к этому разговору, он ожидал чего угодно, каких угодно слов и отговорок, но только не такого фактического признания своих ошибок и позорного бегства.
– А могу я узнать о причинах? – поинтересовался мужчина, опершись локтями на стол и сложив пальцы в замок. – Честно говоря, всё это несколько… неожиданно. Если дело в Мире…
– Мира к этому не имеет никакого отношения, – твёрдо ответил Макс. – Ваша дочь, – на секунду он замолчал, старательно подыскивая правильные слова, способные в полной мере отразить его мысли, – замечательная. Яркая. Отзывчивая. А ещё… очень хорошая. Она очень много для меня значит. Даже больше, чем «очень много», – добавил чуть тише, но тут же снова вскинул голову, возвращаясь к своим объяснениям. – Если коротко и по существу: моя сестра в положении, отец ребёнка проштрафился так, что она не хочет и не может его видеть, и ей взбрело в голову уехать. Она категорически не желает оставаться, а я не могу отпустить её одну. Вот и все причины.
Господин Дубровский отреагировал на его слова странно. Он просто едва заметно поджал губы, на секунду отвёл взгляд, будто выискивая на стене какой-то предмет, а потом снова посмотрел на Максима. И выглядел при этом совершенно спокойным, словно гранитная скала.
– Ты удивишься, но я тебя понимаю, – проговорил он, наконец. – Ведь сестра для тебя – это вся семья, и ясное дело, что ты не можешь её оставить. Но… ты уверен, что она не изменит своего решения? Ведь на кону стоит очень хорошая должность. Я ведь упоминал, что хочу сделать тебя своим вторым замом… для начала. А там, может быть и первым. Или руководителем проекта, – продолжал размышлять Василий Фёдорович. – Да и, признаюсь, даже тот факт, что у вас с моей дочерью довольно близкие отношения, для меня больше плюс, чем минус.
– Мне очень приятно, что вы не сердитесь, – спокойно отозвался Максим. – Мира и я… В общем, так получилось. А когда получилось, обратного пути уже не было.
Его шеф чуть склонил голову набок и, искривив губы в едва заметной усмешке, вдруг спросил:
– Как думаешь, она сильно расстроиться, узнав, что ты уезжаешь? – с иронией уточнил он. – А то после всего, что мне стало известно о природе ваших отношений и… её поведении, я прихожу к выводу, что Мирослава вела себя, как примерная девочка, только из-за тебя. И теперь, боюсь, она может снова слететь с катушек. Ведь единственный сдерживающий фактор… исчезнет.
– Я поговорю с ней. Объясню. Она должна понять.
– Не поймёт. Уж поверь мне, – с сочувственным видом ответил отец Миры. – Она не говорит, но я знаю, что до сих пор злиться на свою мать за то, что та её бросила и укатила в Грецию. Она ведь… почти не разговаривает с ней с тех самых пор. Представляешь?
– Она ничего об этом не рассказывала, – данная информация стала для Максима настоящим открытием. Оказывается, он так много не знал о своей девушке.
– Поэтому, твой отъезд ударит по ней куда сильнее, чем ты думаешь, – поделился выводами Василий Фёдорович. – Боюсь, как бы мы не вернулись к тому, с чего начали. И даже если ты пообещаешь ей приехать через, скажем, год или два, она вряд ли поверит, но ждать всё равно будет. А я не хочу смотреть, как она тихо сходит с ума от бессмысленного ожидания, – он вздохнул и потянулся за уже остывшим кофе. – Мира молода, она не может сидеть на месте и киснуть. Это попросту её убьёт. Поэтому, Макс, коль ты решил уехать, я не стану препятствовать, но взамен, ты пообещаешь мне дать и ей шанс на нормальную жизнь.
Максим напряжённо застыл. От одной лишь мысли, что его девочка будет целовать кого-то другого, проводить ночи в чужой постели, его бросило в дрожь. И пусть он и раньше понимал, что она не станет хранить ему верность, находясь на таком большом расстоянии, но старался не думать об этом. А вот теперь все эти страшные картинки, которые в сознание подсовывала сумасшедшая ревность, едва не лишили его рассудка.
– Что вы имеете в виду? – хриплым голосом поинтересовался он, отчаянно стараясь взять себя в руки.
– Отпусти её. Сожги мосты. Пусть она лучше ненавидит тебя, чем тратит время на бессмысленное ожидание, – господин Дубровский снова упёр локти в стол и строго посмотрел на растерянного Макса. – Это моё условие. Если согласишься, я распоряжусь о том, чтобы бумаги о твоём увольнении вместе с положительной характеристикой были готовы ещё до обеда. Плюс, помимо всех заработанных тобой денег, выплачу ещё и премию…. Так сказать, за лояльность к руководству.
– А если нет? – поинтересовался Максим.
– А если нет… – его шеф сделал многозначительную паузу, – тогда тебя уволят по статье в связи с нарушением условий трудового договора, с лишением всех премий. А ещё…
