окончилась операция «Несокрушимая свобода» и началась другая – «Страж свободы»[1448]. (Сравните эти цифры с потерями в ходе войн в Корее и Вьетнаме, где в общей сложности погибло 81 110 американских военнослужащих и 245 437 получили ранения.) Впрочем, сегодня нелегко утверждать, будто эти вмешательства были невероятно успешны, пусть даже и трудно представить (и, более того, рассчитать), какими оказались бы последствия невмешательства. Но, конечно, если цель этих операций заключалась в том, чтобы превратить Ирак и Афганистан в процветающие демократии, дипломатически связанные с Соединенными Штатами, тогда итог далек от идеала. И напротив, число жертв, понесенных «принимающей стороной», намного превысило ожидания. По данным проекта «Подсчет убитых в Ираке» (Iraq Body Count), насильственной смертью после вторжения США погибло 288 тысяч человек, и из них от 185 до 208 тысяч были мирными гражданами[1449]. В Афганистане, согласно оценкам, погибло 157 тысяч человек (из них 43 тысячи мирных граждан)[1450]. Финансовые затраты США на эти войны составили 6,4 триллиона долларов[1451]. Однако «доктрина одного процента» оказалась применима лишь к внешним угрозам. Ураган «Катрина», обрушившись на страну в августе 2005 года, застал администрацию Буша врасплох, и точно так же она не сумела предвосхитить финансовый кризис, который вовсю разразился в банковской системе в сентябре 2008 года (с банкротством фирмы Lehman Bro thers), но был заметен и прежде, еще в конце 2006 года. Выяснилось, что два рода управления – стратегический менеджмент и менеджмент финансовых рисков – существуют в двух совершенно разных областях[1452].

На пресс-конференции, устроенной 12 февраля 2002 года, Рамсфельду задали вопрос о важнейшем – и почти несомненно голословном – заявлении администрации Буша о связях Саддама Хусейна с «Аль-Каидой»♦. Обмен репликами был поистине показательным:

КОРРЕСПОНДЕНТ: Вопрос об иракском оружии массового уничтожения и террористах. Имеются ли какие-то доказательства того, что Ирак пытался поставлять террористам оружие массового поражения или имеет такие намерения? Нам сообщают, что нет никаких подтверждений прямой связи Багдада с некоторыми из упомянутых террористических организаций.

РАМСФЕЛЬД: Мне всегда интересны сообщения о том, что чего-то не случилось. Мы ведь знаем, что есть «известные известные», – то, о чем мы все, как нам известно, знаем. Мы также знаем, что есть «известные неизвестные» – иными словами, нам известно, что есть нечто, чего мы не знаем. Но есть и «неизвестные неизвестные», о которых мы ничего не знаем, – и мы даже не знаем о нашем незнании. И если посмотреть на историю нашей страны и других свободных стран, то именно с последней категорией, как правило, все сложно[1453].

Идея «неизвестных неизвестных» восходит к статье, которую в 1955 году написали психологи Джозеф Лафт и Харрингтон Ингэм[1454]. Сам Рамсфельд приписывал эту идею директору NASA Уильяму Грэму, с которым сотрудничал в 1990-х годах в Комиссии по оценке ракетной угрозы Соединенным Штатам (Commission to Assess the Ballistic Missile Threat)[1455]. В восьмой главе мы уже отмечали, что менеджеры NASA имели все причины тревожиться о «неизвестных неизвестных». Но они, как и Рамсфельд, могли бы в первую очередь проявить интерес к «неизвестным известным» – то есть совершенно очевидным угрозам, (таким как дефекты уплотнительных колец или беспорядки в Ираке после падения Саддама Хусейна), которые при всей своей очевидности идут вразрез с предубеждениями лиц, принимающих решения, и потому не удостаиваются их внимания. Всего через год после того, как Саддам Хусейн был казнен и в Ираке воцарилась анархия, Рамсфельд вновь встретился с прессой и объяснил, что причиной мародерства в Багдаде являются «затаенные чувства» и что вскоре оно утихнет. «Свобода неопрятна. И свободные люди свободны допускать ошибки, совершать преступления и поступать плохо, – сказал Рамсфельд. – Такое случается»[1456].

К октябрю 2008 года рейтинг одобрения деятельности Буша снизился до 25 %, и новоиспеченный сенатор Барак Обама, выступавший против вторжения в Ирак, легко победил кандидата-республиканца, известного своим воинственным темпераментом. (Джон Маккейн сам вырыл себе яму, когда на встрече с общественностью штата Нью-Гэмпшир сказал антивоенному активисту, что американские солдаты могут остаться в Ираке, «вероятно, лет на сто» и что его «это вполне устроит»[1457].) Но вывести Америку с Ближнего Востока – это было легче сказать, чем сделать. В августе 2011 года, когда арабский мир охватила революция, Обама обратился к сирийскому диктатору Башару Асаду и настоятельно потребовал «отойти в сторону». При этом президент США отказался выделять средства на вооружение Свободной сирийской армии. Самое большее, на что он решился пойти впоследствии, в 2012 году, – это согласовал программу ЦРУ по подготовке десяти тысяч повстанцев; мера эта не оказала совершенно никакого эффекта. С июля 2012 по август 2013 года Белый дом постоянно твердил: если Асад применит химическое оружие, он «перейдет красную черту». Химическое оружие все равно применялось. Но 30 августа 2013 года – после совещания лишь с Денисом Макдоноу, главой аппарата Белого дома, – Обама, к великому разочарованию своей команды экспертов по национальной безопасности, решил отменить намеченные воздушные удары, а после позволил правительству России выступить в роли посредника в сделке, по которой Асад передавал запасы (часть запасов) химического оружия. 10 сентября 2013 года Обама заявил в обращении к нации, что Соединенные Штаты больше не будут играть роль «мирового полицейского»[1458]. Не прошло и года, как террористическая организация «Исламское государство» (ИГИЛ)♦ – возникшая из пепла «Аль-Каиды»♦ в Ираке после того, как Обама вывел оттуда американских солдат, – казнила Джеймса Фоли и нескольких других заложников с Запада, отрезав им головы, и все же заставила президента США одобрить нанесение авиаударов – в союзе со странами Персидского залива – по позициям ИГИЛ♦ в Сирии. В сентябре 2015 года, когда Обама отверг предложение России о совместных воздушных ударах, Владимир Путин отправил в Латакию не только три с лишним десятка самолетов, но и полторы тысячи военнослужащих, а в Каспийское море – боевые корабли.

Именно в это время в Белом доме возник грубый слоган «Don’t do stupid shit» («Не делай глупостей»). (Вот что говорил Бен Родс, заместитель советника Обамы по национальной безопасности в сфере стратегических коммуникаций: «В Белом доме мы задавали такие вопросы: „Кто тут у нас устроил совещание о глупостях? Кто поддерживает глупости?“».) Позволив Владимиру Путину вмешаться в сирийский конфликт, Родс и другие называли это «подходом Тома Сойера»: «…если Путин хочет тратить свои силы на покраску заборов в Сирии, США ему это позволит»[1459]. В итоге сирийская гражданская война все продолжалась. Она привела к смерти более 500 тысяч человек, причем около половины из них были мирными жителями