Шрифт:
Закладка:
Но что мне сказать? «Ты знаешь, твой лучший друг иногда ведет себя как садист?» И кому из нас он поверит?
— Я была плохой девочкой, - говорю максимально язвительно и ехидно и с третей попытки все-таки высвобождаю руку. - Только не говори, что тебе вдруг не все равно. Это просто еще один синяк. У меня их вон сколько!
Мы забылись.
Нет, я забылась.
Эти пару минут чуть было не выдернули почву у меня из-под ног, чтобы я снова с головой утонула в страданиях. Потому что… что? Размечталась? Поверила в какое-то наше общее будущее? Возомнила себя уникальной, той самой женщиной, ради которой исправится неисправимый бабник?
— Это Олег? - Он как будто и не слышит моих слов. Взгляд темнеет, но лишь на секунду, а потом между его бровями пролегает глубокая складка задумчивости. - Бля, серьезно? Олег?
Единственный раз в моей жизни, когда родители крепко ругались и отец позволил себе встряхнуть маму, я помню до сих пор, потому что мне тогда было лет пять, я сидела в своем «замке» под накрытым одеялами столом - и они меня просто не заметили. Я выскочила только когда мама вскрикнула. Увидела отца, держащего ее за плечи, словно тряпичную куклу, и бросилась на него с кулаками, хотя всегда очень его любила и впереди всех бежала к нему навстречу, когда возвращался с работы. Мама меня остановила и потом долго объясняла, что все на самом деле не так, как я подумала, да и глаза меня подвели. И нужно просто поскорее все забыть, потому что папа всех нас очень любит и ее тоже очень любит, и он бы никогда не сделал ей больно намеренно.
Но я не забыла. Только очень долго не могла понять, почему она так пыталась убедить меня в том, что нужно поверить ее словам, а не собственным глазам.
«Чтобы мне не было еще больнее», - мысленно отвечаю на тот старый вопрос.
И, спокойно хмыкнув, как будто миллион раз репетировала все это перед зеркалом, говорю Меркурию:
— Олег бы никогда не сделал мне больно.
Он продолжает напряженно изучать мое лицо, но я могу быть идеальной актрисой, когда это нужно, и могу играть до конца. Зачем? Потому что тогда ему будет больнее, чем мне - мужчины почему-то очень не любят узнавать, что их друзья ведут себя как мудаки.
— Если он когда-нибудь, хотя бы раз… - Макс медленно выдыхает через широко раскрытые ноздри, видимо, пытаясь успокоиться. - Ты скажешь мне.
— Звучит как приказ, - не могу не съязвить.
— Рад, что и это ты тоже поняла.
— Если кто-то увидит нас здесь наедине в это время - у нас обоих будут большие проблемы, - напоминаю я, но скорее себе, чем ему. Только сейчас до меня в полной мере начинает доходить, как сильно мы рисковали.
Меркурий молча отступает от двери.
Я выскакиваю из кухни, как из капкана.
— Планетка? - Его голос в спину едва слышен, потому что я уже в коридоре. - Ни одна из них ничего для меня не значит. Поэтому… если я буду писать тебе - ты ответишь?
— Даже если бы хотела не ответить - не смогла бы, - так же тихо отвечаю я, но он наверняка все слышит.
Глава шестьдесят четвертая: Венера
Мы возвращаемся домой поздно вечером в воскресенье, хотя, если бы не репетиции, я бы с удовольствием побыла за городом еще пару дней. Только при условии, что рядом не будет никого. Вообще никого.
За всю дорогу мы с мужем не обмолвились и словом - он снова работал даже за рулем, а я смотрела на мелькающий за окном пейзаж и прокручивала в голове наше с Меркурием ночное безумие. Только утром, когда я после бессонной ночи делала на кухне чай и меня испугало неожиданное появление Сергея, до меня дошло, как сильно мы с Максом рисковали. Как… глупо.
Но если бы у меня была возможность переиграть все до безопасного сценария, я бы никогда этого не сделала. Потому что даже сейчас, спустя сутки, мои ладони хорошо помнят тепло его кожи, твердые, как будто каменные мышцы и… Я разглядываю кончики пальцев, как будто на них могли остаться следы его чернильного воронья.
— Ника? - Олег зовет меня, едва переступаем порог квартиры.
Я задерживаюсь ровно посередине коридора и мысленно считаю обратно от десяти.
У него слишком мягкий голос. Не это его обычное сухое и почти официальное «девочка», а даже по имени, хотя в последнее время он крайне редко так меня называет. Еще реже, чем женой.
Он подходит сзади, выдерживает паузу - и расстояние между нами становится почти звенящим от напряжения. А когда муж дотрагивается до синяка над локтем, я невольно вздрагиваю и только чудом не пытаюсь одернуть руку. Ему бы это наверняка не понравилось, а у меня нет ни капли моральных сил для выяснения отношений.
— Прости, пожалуйста. - Голос Олега звучит непривычно мягко. И пальцы очерчивают край синяка, как будто он пытается нарисовать границу этого Острова боли на моей коже. Созданного им самим. - У меня была очень напряженная неделя, ты же знаешь. Это больше не повторится. Я обещаю.
Он обнимает меня за талию, притягивает к себе, как будто хочет проглотить мое тело.
Я не сопротивляюсь.
Я слишком устала и единственное, чего хочу - выпить успокоительные, добраться до постели и спать без сновидений, пока не сработает самый последний будильник.
Поэтому, когда Олег недвусмысленно касается губами моего плеча, я просто стою на месте и даже не шевелюсь. Напрягаю каждую мышцу в своем теле, чтобы он чувствовал, как сильно я «не настроена» принимать его извинения.
И он понимает. Иногда мне кажется, что муж научился слышать сигналы моего тела даже лучше меня самой. Но сейчас это только на пользу.
— Мне правда очень жаль, Ника. - Он разжимает руки - и я ухожу в ванну, потихоньку запираясь изнутри на защелку.
Олег это тоже не приветствует, но сейчас он вряд ли пойдет за мной.
Откручиваю вентиль, жду, пока вода станет достаточно горячей, чтобы меня расслабить, и быстро раздеваюсь. Внимание привлекает стук выпавшего из кармана джинсов телефона.
— У тебя все в порядке? - слышу его громкий вопрос через дверь.
Черт!
Быстро прячу телефон под стопку чистых полотенец и аккуратно проворачиваю защелку. Как раз вовремя - Олег открывает дверь и цепким взглядом осматривает сначала ванну, потом - голую меня.
— Уронила эпилятор, - показываю то, что успела схватить первым.
Олег прищуривается, зачем-то заглядывает мне за спину.
«Просто веди себя естественно», - упрашиваю собственное тело, буквально запихивая себя в душевую.
Слава богу, у Олега звонит телефон - и по обрывкам первых фраз понятно, что у него намечается видео-конференция с представителями какой-то компании. Значит, это как минимум на час, и он точно запрется в кабинете. Я выжидаю немного времени, чтобы убедиться, что он действительно ушел, и переключился на работу, и только после этого достаю телефон из «тайника».
