Мнение крупнейшей после ВКП(б) секции Коминтерна — брошенное на чашу весов, оказалось решающим.

Хотя, была ещё инфа, что решающим оказалось нечто другое…

Сразу после Ноябрьских праздников — когда в Москве тоже было довольно «весело», германский посол в Москве херр Брокдорф-Ранцау — вызвался на приём к Чичерину и заявил ему буквально следующее:

«У германского правительства складывается впечатление, что одной рукой — вы просите у нас кредиты, машины и технологии, а другой — замахиваетесь ножом с целью зарезать. Вы уж определитесь, что вы хотите — мирного существования или Мировой революции!».

Угроза разрыва дипломатических отношения с последней великой державой — была так реально, что глава Наркомидела Чичерин — закатил в Центральном Комитете истерику, угрожая отставкой.

После этого, буквально тут же последовало решение Политбюро ЦК ВКП(б) — о выводе из состава дипломатических и торговых представительств СССР за рубежом всех сотрудников спецслужб, в том числе и агентов «Отдела Международных Связей Исполкома Коминтерна» (ОМС ИККИ).

Впрочем, Георгий Васильевич всё равно подал в отставку и, соратники по партии — скрипя сердце, её у него приняли…

Как бы там на самом деле не было, какова бы не была главная побудительная причина — но после декабрьского съезда компартий в Цюрихе, все руководящие органы «Штаба мировой революции» — из шикарнейших апартаментов Большого кремлевского дворца, переехали в куда более скромный домик на окраине швейцарской столицы.

Почему именно в Швейцарию, спросите?

Я без понятия, но «злые языки» утверждают: мол, чтоб якобы — быть поближе к ворованным деньгам.

Председателем Исполнительного комитета выбрали какого-то француза, а советскую секцию в нём возглавлял Иосиф Аронович Пятницкий — заслуженный революционер, «старый ленинский гвардеец», известный советский политический и партийный, видный деятель международного рабочего и политического движения…

Говорят, что честный коммунист, но не знаю — на брудершафт с ним не пил.

Таким образом, Коммунистический интернационал — примерно на десять-пятнадцать лет раньше, чем «в реале» — стал по сути мирным орудием пропаганды марксистских идей и, не более того.

Экстремисты же, которыми Коминтерн в то время просто кишел — вышли из него и, громко хлопнув дверью (совершив серию терактов, в том числе — взорвав какую-то церковушку в Белграде), объявили о создании «Левого коммунистического фронта» — который де, будет продолжать вооружённую революционную деятельность.

Ну и да — красный флаг им в руку, серп в другую и, молот на шею!

Эти, по ходу, будут тем — кем в «моей» истории были троцкисты… Хотя, хер его знает — дожить ещё надо.

* * *

Теперь, про внутренне политико-экономическое положение.

Сперва, как и в предыдущих истории с «нотами» да «ультиматумами» — тон советской пропаганды был довольно бравурно-бодрым: мол, клали мы на их «разрывы дипотношений» — наш огромный пролетарский «болт» с туго затянутой против резьбы ржавой гайкой.

Затем, по мере прибытия из-за бугра служащих разгромленных советских дипломатических и торговых представителей — слухи о неизбежной войне и интервенции, как идеологическое цунами — прокатились «девятым валом» паники, по всей территории СССР — от Минска до Владивостока. Наученное недавним горьким опытом, население тут же принялось лихорадочно скупать и прятать оставшиеся на руках ценности — в первую очередь продовольствие. Из оборота тут же исчезло золото, серебро и валюта, за которые на чёрном рынке платили баснословные суммы в обесценившихся рублях. Стремительно выросла цена на зерно. План хлебозаготовок был сорван, контракты на экспорт зерна — расторгнуты с выплатой огромных неустоек.

От последних, кстати — спас разрыв дипломатических отношений с СССР западных стран, позволивший списать убытки покупателей советского зерна на «фас-мажор».

Положение было настолько угрожающим, что я даже не рискнул применить своё «биологическое оружие» — антиалкогольный грибной порошок из серых навозников[1]!

Из опасения, что это будет искрой — приведшей к социальному взрыву.

Пусть лучше уж бухают, чем бунтуют…

В городах были введены хлебные карточки, но всё равно разразился голод — приведший к стачкам и остановке многих производств.

Лев Троцкий в своей изданной этим летом книжке «Куда идёт Англия?», пророчил, что та стоит на пороге революции. Однако, уже осенью этого года — экономику СССР лихорадило почище английской. Доходы рабочих упали на половину, росла безработица и, как следствие — число забастовок и количество подпольных кружков. От масштабной стачки почище английской, спасало только отсутствие в СССР независимых профсоюзов.

Но надо обязательно упомянуть, что от хлебного кризиса — больше всего пострадали сами сельчане, точнее — крестьянская беднота. Необходимость покупать зерно втридорога у более зажиточных односельчан, поставили её буквально на грань вымирания.

Но в этот раз Бог, или кто там «на небеси» — миловал и из-за того, что год был в принципе урожайным — кое-как выкрутились и, массовой смертности от голода не было.

* * *

Про сложившуюся внутриполитическую ситуацию.

Когда до кремлёвских дошло, что их дело швах, это было для них воистину — потрясением всех основ, падением всех кумиров и облуплением всех злащённых истуканов.

Что делать?

А что тут сделаешь?

Впору забраться на самую высокую башню Кремля и вопить в открытый космос:

— ВСЁ ПРОПАЛО!!!

Парализующее оцепенение сменилось бессильной растерянностью, затем суетливой деятельностью. Естественно кремлёвские, чуть придя в себя — тут же кинулись искать крайнего козла отпущения и, в результате:

'Что тогда началось,

Не опишешь в словах…'.

Не, без Высоцкого — мы никуда!

Здесь, Сталин допустил «фальшстарт»: получив на руки компромат о существующем в Коминтерне заговоре, он почел момент очень благоприятным и решил разом разрубить этот «Гордиев узел» и, ещё до конца не добив Троцкого — решительно взялся за Зиновьева с Каменевым.

Сам не слышал, но говорят, что Сталин обозвал Коминтерн «лавочкой — озабоченной лишь своим собственным процветанием». Ещё, ему приписывают слова, якобы сказанной на какой-то там — одной из многочисленных партконференции осени двадцать пятого, зимы двадцать шестого года:

«Кто они, эти люди из Коминтерна? Ничего больше, как наймиты, живущие за наш счёт. И через 90 лет они не смогут сделать нигде ни одной революции».

Красава, Виссарионыч!

Но и на его была своя «проруха», о чём несколько позже…

Однако, за главу Коминтерна вдруг неожиданно впрягся Лев Троцкий, до этого бывший с ним буквально «на ножах». В свою очередь, Зиновьев свалил все свои косяки на Карла Радека — представив его деятельность как «самодеятельность» и провокацию буржуазных разведок. Тут ещё выяснилось, что тот с ещё дореволюционных времён —