Шрифт:
Закладка:
А на телевидении работать легче?
Вы имеете в виду, писать для телевидения или играть?
С точки зрения сценариста…
Легче ли писать для телевидения… Там тоже надо принимать во внимание мнения многих людей. Я написала сценарии к двум сериалам, и надо сказать, что это очень неблагодарная работа. Если, например в сериале 15 серий… Надо уметь хорошо начинать и хорошо заканчивать. Роман достаточно хорошо начать один раз и закончить, а в сериале всегда надо помнить о продолжении. Там есть свои определенные законы. Я не верю в правила, но, когда пишешь для телевидения, ты обязан их соблюдать. И это доставляет определенный дискомфорт.
Как вы сейчас относитесь к этому роману и к фильму, который был снят по роману?
Я писала этот роман очень тяжело, болела им. Думаю, это была самая трудная моя книга, даже, пожалуй, труднее, чем вторая. Потому что ее тематика была очень сложной. Я перечитала ее, мне пришлось перечитать ее пятнадцать… или нет, десять лет назад, я тогда была в Исландии с дружественным визитом. И мне пришлось вновь перечитать ее, потому что я должна была рассказать там о своем творчестве. И я заметила, что краснею, читая ее. Казалось невероятной ее прямолинейность.
Я не жалею, что я написала ее, мне хотелось отразить в ней то время, начало 90-х годов, когда эротика была на каждом шагу, куда ни посмотришь. И это давление заставляло людей считать, что так оно и должно быть. Одна моя подруга сказала, что она уже не выносит того, что надо всегда быть эротичной. И мне хотелось написать об этом давлении. О чувстве, которое должно бы быть прекрасным и свободным. Мне было интересно, и я написала об этом. Конечно, сейчас я написала бы обо всем этом несколько иначе, не концентрировалась бы так сильно на одной теме. Мой отец назвал ее книгой одной проблемы. Но в свое время мне захотелось написать именно такую вот книгу одной проблемы.
Изменилась ли ситуация по сравнению с тем, что вы описывали в своем романе?
Мне кажется, что ситуация меняется только в худшую сторону, давление все увеличивается. В начале 90-х все только начиналось, а теперь продолжается. И такое навязывание эротики становится все сильнее. Мода для маленьких девочек становится все более вызывающей, девочек призывают одеваться сексуально, подражать взрослым. Детство становится короче по сравнению с тем, что было в мое время. Очень грустно смотреть на это. Двенадцатилетние девочки читают в женских журналах о каких-то там позах, а в их возрасте надо бы еще заниматься совсем другим. Вы успеете стать взрослыми, к тому же быть взрослым не всегда так уж весело. Мне бы не хотелось быть сейчас юной девочкой.
Образ Сары — это правда или фантазия?
Писатель в любом своем произведении использует свой опыт, свои мысли, свои чувства, и все же этот образ не является моим alter ego. Главная героиня совсем не похожа на меня, она абсолютно другой человек. Я не могу сказать, чтобы этот образ мне нравился, мне было очень тяжело понять ее, но я не сдавалась.
В романе напрашивается психоаналитическая тема, но ее не существует. Потому что психоанализ не столь распространен в Финляндии?
В настоящее время, мне кажется, это стало более распространено. О психических заболеваниях говорят теперь совсем по-другому. Что, на мой взгляд, очень правильно. Американцы же бегут к психоаналитику по любому поводу. Но в данном случае, насколько я помню, главная героиня действительно не обращается к врачу.
В свое время, когда я писала эту книгу, было модным писать о сексе прямо и откровенно, и мне хотелось открыто написать о том, что является проблемой для очень многих женщин одумаю, мужчин тоже, о чувстве вины. Мне хотелось, чтобы мое повествование было смелым, но не за счет откровенных постельных сцен, а за счет остроты поднимаемой темы, разговора о том, как часто мы бываем не уверены в себе и не удовлетворены собой.
Роман был воспринят как скандальный и эпатажный, он писался именно с таким расчетом?
Нет, не с таким… Я не думаю, чтобы какой-либо автор был в силах это предсказать. Ведь когда пишешь, нет никакой уверенности в том, что кто-то вообще будет это читать. Ты живешь словно в вакууме, и представить в этот миг реального читателя порой очень сложно. Я догадывалась, что кто-то, вероятно, будет страшно возмущен, и меня впоследствии ругали за слишком откровенное словоупотребление, но я не была намерена никого шокировать. Пожилые люди, конечно, критиковали этот роман, но, с другой стороны, одна сем и десяти летняя бабушка подошла однажды ко мне и сказала, что это история про нее. Так что некоторым понравилась его прямота и откровенность.
Кажется, что проблемы, о которых вы пишете, — это проблемы мегаполиса. Отличается ли жизненный уклад столицы и провинции, небольших городов?
Я думаю, что это проблемы общие как для больших городов, так и для маленьких поселков и деревень, они универсальные. Я никогда не задумывалась о том, что это только проблемы мегаполиса.
Как часто вы вспоминаете свое детство?
Мои родители оказали мне неоценимую поддержку в выборе профессии. Они продолжают поддерживать мое творчество, как литературное, так и актерское, по сей день. Мне никогда не говорили, что литературное творчество или актерская деятельность — это не профессия, что было даже несколько странно, ведь это была эпоха 70–80-х и жили мы в деревне. Напротив, оба родителя сказали: «Давай поступай-ка сразу в театральный институт, если уж тебе этого так хочется». Я всегда чувствовала их поддержку. А детство, безусловно, значит очень много. Мне сейчас сорок два года, и я понимаю, что лишь сейчас я наконец-то оторвалась от своего родного дома. Некоторые, правда, не могут этого сделать никогда. Я рада, что у меня получилось. Как и у всех, у меня тоже были в детстве и хорошие, и плохие моменты.
А что это был за город, часто ли вы туда приезжаете?
Я родилась в небольшом городе Лиминкя, но я о нем ничего не помню, а свое детство я провела в Кемлеле, небольшом городке на севере Финляндии, недалеко от Оулу.
Чем занимались ваши родители?
Мой отец был преподавателем в
