Но если Богу приятно было видеть покаяние ниневитян и помиловать их, то Иона, еще оставшийся с прежними мыслями о непреложности пророчества и, по немощи человеческой, не постигавший беспредельного милосердия Божия, сильно огорчился скорым объявлением помилования покаявшимся грешникам. По прошествии сорокадневной проповеди, он вышел из города и, поднявшись на гору, с восточной стороны города, сделал себе там кущу и сел под нею в тени, чтобы посмотреть, что будет с городом. Но увидев, что с городом ничего не случилось, он в сильной печали, в молитве своей воззвал к Богу:

— О, Господи! не сие ли говорил я, когда еще был в стране моей? Потому я и побежал в Фарсис; ибо знал я, что Ты — Бог благой и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый. И ныне, Господи, возьми душу мою от меня; ибо лучше мне умереть, нежели жить.

И произрастил Господь Бог ночью вьющееся растение596 над головой Ионы, чтобы избавить его от солнечного зноя и вместе с тем от огорчения, ибо пророк находил в этом успокоение и своему огорченному духу. Иона мог видеть в этом указание воли Божией на то, чтобы он оставался на сем месте и ждал, что последует с городом; это могло еще питать в нем надежду, что Бог каким-нибудь чудесным образом оправдает Свой приговор о Ниневии. Вместе с тем, в явно чудесном появлении тенистого растения Иона уразумел особое о нем попечение Божие. Сердце его возрадовалось, и печаль, происходившая от мысли, что Бог оставил его, — превратилась в радование, и Иона пребывал под произросшим растением весь тот день, укрываясь от солнечного зноя.

Но радость Ионы о тенистом растении была непродолжительна. На следующий день, при появлении зари, червь, по повелению Божию, подточил растение, и оно засохло.

Когда же взошло солнце, навел Бог знойный восточный ветер, и солнце стало палить голову Ионы, так что он изнемог и просил себе смерти.

— Лучше мне умереть, — говорил он, — нежели жить.

И сказал Бог Ионе:

— Неужели ты так сильно опечален тем, что растение засохло?

Иона отвечал:

— Очень огорчился, даже до смерти.

Тогда, отечески вразумляя пророка, Бог сказал:

— Ты сожалеешь о растении, над которым не трудился, и которого не растил, которое в одну ночь выросло и в одну же ночь и пропало. Мне ли не пожалеть Ниневии, города великого, в котором было более ста тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой597, и множество скота?

После сего, когда по прошествии сорока дней, погибель Ниневии не совершилась, а напротив воссияло солнце, ниневитяне усмотрели в этом знак милости Божией и прощения, вышли из города к пророку Ионе и дали ему дары для храма Иерусалимского, в благодарность за спасение. Сопровождаемый благодарностью ниневитян, которых он вовремя вразумил возвещением гнева Божия, Иона удалился с миром из Ниневии в свою отечественную землю. Пожив здесь богоугодно довольно времени, святой пророк Иона мирно скончался и был погребен в отечественном своем городе598; ныне же, предстоя на небесах Христу Богу, насыщается зрением лица Его и славит Его с пророками и Апостолами и со всеми святыми во веки599. Аминь.

Память преподобного Ионы пресвитера

Память 22 сентября

Преподобный Иона пресвитер жил в Палестине и был отцом преподобных Феодора и Феофана «Начертанных», много пострадавших за почитание святых икон от императоров иконоборцев600. Иона отличался богобоязненностью и добродетельною жизнью и особенно усердствовал в страннолюбии и других подвигах христианского милосердия. С любовью заботился он о воспитании своих сыновей; еще дома сам он обучил их книжной премудрости, более наставляя в правилах благочестия. В зрелом возрасте, приближаясь к старости, Иона, по изволению Божию, лишился своей супруги и остаток дней своих решил посвятить на всецелое и совершенное служение Богу. он удалился в прославленную подвигами преподобных иноков, уединенную лавру святого Саввы Освященного, где ранее подвизались и его святые сыновья. Здесь он принял иноческий постриг и, подражая святой, подвижнической жизни иноков той обители, стяжал еще большую богобоязненность и со страхом соделывал свое спасение.

Иона непрестанно пребывал в строгом посте и усердных богомысленных молитвах. Молясь о себе, он не забывал и мира, который оставил, и, болея о нем душою и пламенея любовью к ближним, усердно молился Богу о христианском благоустроении, о мире святой Церкви и благочестии царей, ибо цари византийские уклонились тогда в иконоборческую церковь и возмущали мир Церкви Божией601. В таком добродетельном житии Иона достиг преклонной старости и за свою богоугодную жизнь стяжал себе от Бога благодатный дар врачевания. Мирно достигнув конца дней своих, он радостно предал святую свою и блаженную душу Господу602, к Коему всегда пламенел чистою и горячею любовью.

Житие святого Петра, прежде бывшего мытарем603

Память 22 сентября

В Африке жил один жестокосердный и немилостивый мытарь, по имени Петр; никогда он не пожалел неимущих, не имел в уме своем помышления о смерти, не ходил в Божии церкви, сердце его всегда было глухо к просящим милостыню. Но благой и человеколюбивый Бог не хочет смерти грешников, а заботится о спасении всех и неисповедимым своим Промыслом спасает каждого. Он и сему Петру явил Свою милость и спас его следующим образом.

Однажды нищие и убогие, сидевшие на улице, стали хвалить лиц, относившихся к ним с милосердием, молились за них Богу, а немилостивых укоряли; беседуя так, они заговорили и о Петре, рассказывали о том, как он жестоко поступает с ними, стали спрашивать один другого, получил ли кто когда-нибудь какую-либо милостыню из дома Петра; когда же не нашлось такого человека, один из убогих встал и сказал:

— Что вы дадите мне, если я сейчас пойду и испрошу у него милостыню?

Уговорившись, они собрали залог, а тот нищий, отправившись, стал у ворот Петра. Вскоре Петр вышел из дома. Он вел осла, навьюченного хлебами для княжеского обеда. Нищий поклонился ему и стал громко просить милостыни. Петр схватил хлеб, бросил его в лицо нищему и ушел. Подхватив хлеб, нищий пришел к своим собратьям и сказал:

— Из рук самого Петра я получил сей хлеб.

При сем он стал прославлять Господа, и благодарил Его за то, что Петр так милостив. Спустя два дня, мытарь расхворался так сильно,