Ещё не решив, что об этом думать, вождь проверил спрятанный под одеждой нож и направился к незапертой калитке. Всё же даже здесь — в эльфийском городе-крепости, сильно отличались улицы, заселённые Старшими, от обиталищ Младших.

Неприятное ощущение обиды закопошилось в груди, но вдруг навстречу гостям и хозяину из домика вышел эльф.

— Приветствую, — поздоровался он, и вождь понял — это полуэльф, взявший от Эльдар, похоже, только внешность, а зубы и кожа явно достались от эдайн.

Следом выбрался на крыльцо полный человек, лысый и, видимо, старый, либо много воевавший; за ним вышла девушка, похожая на эльфийку, но уши выглядели обычно. Оставшиеся в тепле гости Унура продолжили пение.

Коротко доброжелательно поздоровавшись, Брегор поднялся по пугающе скрипучей лестнице, и в лицо ударил смешанный запах табака, благовоний и дешёвого сидра.

— Со сладким чувством победы, — самозабвенно пел вроде бы молодой, однако совершенно седой мужчина, — с горьким чувством вины.

Рядом сидела коротко стриженная русоволосая женщина, курившая трубку. Она была не старше Мельдир, однако светло-карие глаза, казалось, принадлежали древней бабке.

— В твоём жилище темно,

Резкий запах привычно бьёт в нос.

Твой дом был под самой крышей —

Так немного ближе до звёзд.

Ты шёл не спеша, возвращаясь с войны,

Со сладким чувством победы,

С горьким чувством вины.

— Это Турор, — начал представлять друзей Унур, — Ниэльлунэ, Фандир, Улмар, Гилнор. Угощайся, чем хочешь, здесь никто не считает, кто сколько съел, выпил и скурил. Каждый здесь знает цену настоящему и понимает, насколько мелочны те, кто думает иначе.

Так и не поняв, кого как зовут, Брегор сел за стол, охрана разместилась рядом. Женщина с трубкой приветливо улыбнулась, а полуэльфийка над чем-то заливисто рассмеялась. В соседней комнате звякнула посуда.

В полутёмном помещении сложно было рассмотреть собравшихся вояк, однако беоринг решил для себя, что внешность в данном случае — совсем не главное. Надо просто слушать.

— Вот твой дом, но в двери уже новый замок, — пел, ритмично стуча по столу, молодой седовласый адан. — Здесь ждали тебя так долго!

Но ты вернуться не мог.

И последняя ночь прошла в этом доме в слезах.

И ты опять не пришёл, и в дом пробрался страх.

Страх смотрел ей в глаза отражением в тёмном стекле.

Страх сказал, что так будет лучше ей и тебе.

Он указал ей на дверь и на новый замок,

Он вложил в её руки ключ и сделал так,

Чтоб ты вернуться не мог.

И ты вышел во двор, и ты сел под окном, как брошенный пес.

И лишь немного устал, да немного замёрз.

И ты понял, что если б спешил, то мог бы успеть.

Да что уж теперь поделать? Ты достал свою лютню и начал петь.

Курившая женщина подпевала, то и дело затягиваясь и выдыхая колечки дыма.

— Ниэльлунэ, — окликнул её Унур, — угости табачком гостя, ему ж скучно.

Рядом с Брегором оказался стеклянный бокал сидра и набитая трубка. Вождь не помнил, когда последний раз курил, но от берущей за душу песни, сочинённой, скорее всего, не эльфами, хотелось забыться. Дорогое вино в сочетании с дешёвым пойлом сделало зрение ещё менее чётким.

— Рассказывайте давайте, — зачинщик внезапного гуляния замахал руками, — мы тут ухрюкаться что ли собрались?

— А разве нет? — крякнул толстяк, чавкая чем-то в тёмном углу.

— Ну, вообще да, но не только, — Унур захохотал и чуть не подавился.

— А соседи шумят — они не могут понять,

Когда хочется петь.

Соседи не любят твоих песен, они привыкли терпеть.

Они привыкли каждый день ходить только в свой огород.

А коль встретился чей-то забор, они знают — где-то рядом обход.

— Вот и начни первым, — раздалось из другой комнаты.

— Ладно, хорошо. А что мне рассказать? Посланники нашего гостя по городу бегали, как ошпаренные, спрашивали о войне, но у нас же тут в основном мирные живут, либо дорломинские — раны зализывают, но от них толку, что молока от рыбы! Они все, как один, будут повторять, что их предки на востоке северных тварей душили, вот и надо завершить дело отцов. Жертвы, не жертвы, им всё по полену! Их бошки как тараны можно использовать.

Брегор улыбнулся, вспомнив скульптуры Мараха.

— А ты орал весёлую песню с грустным концом! — вдруг встрял певец, Ниэльлунэ отвесила ему оплеуху.

— Так вот, а я от знахарей услышал, что…

— Знахарей? — полуэльфийка появилась в комнате.

— Ну ты ж знаешь, зачем я к вам хожу. А услышал я, как возмущались твои подруги, мол, ходють, выспрашивають, а они абы кому ничего говорить не хотят.

— Так никто же не спрашивал ничего тайного, — удивилась красавица, — а в целом, как идут дела, мы не утаиваем.

— Так и я о том же, Фандир, но не все меня понимают. Только я не мог в стороне остаться и помощь предложил, тем более, оказалось, что Берегор — мой родич.

Налив себе выпивки, Унур продолжил говорить:

— Я недолго за горами воевал. Вон, Ниэльлунэ не даст соврать, мы с ней в одном отряде были. Наш командир сказал, чтобы мы свои любопытные носы куда не надо не совали, а только нашли дорогу на восток от Рыбьего омута. Там раньше тропа была, а потом её то ли смыло, то ли завалило. Пойми эти горы! Ну, мы полезли, шарили-шарили, отыскали лаз, и тут нам навстречу орки! Всего пятеро, но и нас только восемь. Да, преимущество, но когда ты в узком коридоре, это мало чем поможет. Эти твари нас увидели и тоже испугались, дёру дали. Видимо, беглые были. Может, рабы с шахты, может, ещё что. Мы за ними. Нельзя ж оставлять живыми тех, кто нас видел. Дорогу заодно разведаем… Как-то так получилось, что я первым оказался, бегу, значит, и вдруг мне в морду удар и вспышка. Я дальше не помню, что было, а очухался уже в нашем лагере. Оказалось, мне в морду факелом со всей дури засветили. Ожоги, рассечения, а-ах, хорошо, хоть глаза целы. А гадов тех мои друзья перебили.

— Канеш, — хмыкнула Ниэльлунэ, сбрасывая что-то с плеч и оставаясь в тонкой сорочке с коротким рукавом. — Жарко стало. Пойду проветрюсь.

Брегор посмотрел ей вслед. Оказалось, одета женщина была в мужские брюки и сапоги, руки