сигнальщика подзорную трубу и стал смотреть, но не через амбразуру из мешков, специально для того сделанную, а прямо через бруствер, высунувшись почти по пояс.

— Ваше высокопревосходительство, лучше через амбразуру, — обратился к нему Керн.

В этот момент штуцерная пуля угодила в мешок рядом с левым локтем адмирала, вторая в бруствер; отлетевшим от бруствера камешком у Колтовского разорвало козырёк фуражки. Стало ясно, что это не случайные пули — целятся в адмирала.

— Ваше высокопревосходительство, — обратился к адмиралу Керн, не теряя надежды увести его, — завтра праздник Петра и Павла, у нас сейчас служат в башне вечерню. Не желаете ли пройти?

— Вы идите, помолитесь, — отвечал Нахимов, продолжая смотреть в трубу. — Однако они сегодня довольно метко стреляют, — только и успел он произнести и в следующее мгновение беззвучно упал. Керн кинулся к Нахимову: штуцерная пуля попала ему в левый висок навылет, он был без сознания, но ещё жив397.

Наскоро сделали перевязку, положили на окровавленные солдатские носилки и на катере перевезли на Северную сторону. В госпитале врачи извлекли из раны многочисленные осколки кости, наложили повязку. Доктор Гюббенет был в это время занят перевязкой раненого Тотлебена; вечером он приехал в госпиталь, чтобы осмотреть Нахимова. «Он был совершенно бледен и, по-видимому, без всякого самосознания, не владел языком и лежал на спине, склонившись несколько на правый бок... левою рукою он постоянно хватался за рану». Вечером пульс стал учащаться, появилась испарина, ему давали ложечкой холодную воду, которую он с трудом глотал. Левой рукой он всё чаще проводил по ране, раз проговорил: «Эх, боже мой, что за вздор!»

Утром он открывал глаза. В этот день, 29 июня, был праздник Святых апостолов Петра и Павла — именины Павла Степановича. Ему как будто стало лучше, и даже казалось, что он хочет что-то сказать. По городу немедленно разнеслась радостная весть. Врачи собрали консилиум, присланный Горчаковым прусский лейб-хирург объявил: есть шанс спасти адмирала, нужно только дать ему бараньей травы — она восстановит его силы. Траву дали, но к вечеру дыхание стало хриплым. 30 июня в 11 часов 10 минут Нахимова не стало. Шёл 290-й день осады. Адмирал разделил участь Корнилова, Истомина и тысяч других защитников Севастополя.

Горе севастопольцев было велико. «Нахимов умер!.. Уныло звонит колокол единственной севастопольской церкви, ему жалобно вторит колокол Корабельной стороны; эти печальные звуки, сливаясь в один общий потрясающий звук с редкими выстрелами орудий, несутся по бухте, будто стоны Севастополя над свежим прахом своего славного вождя стремятся на ту сторону бухты, чтобы пронестись по обширному пространству нашего отечества, везде вызывая сердечные слёзы, везде потрясая души горем и печалью...»398 — сообщали севастопольцы домой горькую весть.

Офицеры вспоминали, как матросы, прошедшие ад бомбардировок и штурмов, герои Синопа, не скрывали слёз, узнав о гибели «нашего старика», «отца-адмирала».

В тот же день тело его перевезли на квартиру, где флотские иеромонахи по собственному желанию читали молитвы у гроба, накрытого простреленным в Синопском сражении флагом с корабля «Императрица Мария». Моряки стояли в почётном карауле. Когда гроб с останками адмирала провозили мимо кораблей на рейде, на них приспустили флаги.

Первого июля гроб перенесли в Михайловскую церковь. Вдоль улицы стояли солдаты с ружьями на караул. Все, кто остался в живых, пришли проститься с адмиралом. Вечером его похоронили рядом с учителем Лазаревым и товарищами — Корниловым и Истоминым в соборе Святого равноапостольного князя Владимира.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

После гибели Нахимова город сопротивлялся ещё два месяца. 24—26 августа пережили шестую бомбардировку. 27-го числа начался новый штурм. Шесть атак последовали одна за другой по всей линии обороны; все были успешно отбиты — кроме первой, когда французы захватили Малахов курган. Горчаков принял решение оставить Южную сторону. В седьмом часу вечера взорвали укрепления и склады и за одну ночь по заранее наведённому мосту перевели все войска на Северную сторону. Одновременно на рейде были затоплены оставшиеся корабли Черноморского флота. Завершился 349-й день обороны. Как знать, останься в живых Нахимов, не получи тяжёлое ранение Тотлебен и Хрулёв, возможно, Горчаков и не отдал бы приказа отступить с Южной стороны. Моряки не скрывали недовольства принятым решением, не желая покидать город.

Неприятель два дня не решался занимать Южную сторону, опасаясь, что она может быть заминирована, и зимовать в городе не остался — ушёл в Байдарскую долину. Горчаков расположил войска недалеко от Северной стороны, на Инкерманских и Мекензиевых высотах, а остальную часть армии отвёл в окрестности Бахчисарая и Симферополя. Так и стояли до подписания мира.

Теперь всё внимание перенесли на Балтику и Кавказ. Весь июль англо-французский флот усиленно обстреливал Свеаборг, только за три дня — с 28 по 30 июля — выпустив по крепости 21 тысячу снарядов, однако захватить крепость и подойти к столице так и не смог. На Кавказе 14 ноября 1855 года после длительной осады генерал Муравьев принял капитуляцию Карса с гарнизоном в 16 тысяч человек. Это победа приблизила окончание войны.

Шестнадцатого марта 1856 года в Париже подписали мирный договор. Россия отказывалась от права держать на Чёрном море военный флот, а также от устья Дуная и крепости Карс, но возвращала себе Севастополь, Кинбурн, Керчь и Балаклаву. Британия и Австрия остались крайне недовольны столь мягкими условиями договора, иностранные газеты писали, что, прочитав его, нельзя понять, кто тут победитель, а кто побеждённый.

Пройдёт полтора десятка лет, Франция Наполеона III потерпит сокрушительное поражение от Пруссии, а на карте Европы появится новое государство — Второй рейх. Появление единой Германии нарушало условия Венского договора, но никакой реакции в Европе не последовало. Тогда Россия объявила, что не считает себя обязанной выполнять условия Парижского договора, и начала строить на Чёрном море новый военный флот. Теперь это были не деревянные парусные корабли, а броненосные паровые; к ним примыкали эскадры минных катеров, которые успешно действовали на Балтике и в Чёрном море. Адмирал Г. И. Бутаков, защитник Севастополя, воспитал и обучил пароходной тактике ведения боя целую плеяду моряков. Это был лучший памятник адмиралу Нахимову.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См.: Лобанов-Ростовский А, Б. Русская родословная книга: В 2 т. СПб., 1895. Т. 2. С. 18, 464-465.

2 См.: Запись в метрической книге о рождении Нахимова // П. С. Нахимов: Документы и материалы: В 2 т. СПб., 2003. Т. 1. С. 35.

3См.: Аким Николаевич Нахимов, писатель-сатирик, 1782—1814 гг.: