большинство этих грибов были сапрофитными, то есть они росли на пнях или мертвых деревьях. Но этот вид явно демонстрировал мицелий, способный к поражению млекопитающих, что означало, что его пищевая поддержка происходила из мертвой ткани животного. Это было очень редким явлением среди бесплодных грибов.

На самом деле Говард никогда не видел подобных грибов. Они были ярко-алого цвета, беложаберные спорафоры с острыми, как бритва, гребнями. Новый род, — понял он.

Он уже обнаружил несколько дюжин неиндексированных грибов-таллофитов. Зональные Polyphores, Clitopili, Tricholomas, шероховатые Paneoli. Большинство здешних лесов до сих пор были неисследованными. Ученые команды просто сходили с ума от количества новых видов насекомых, рептилий, птиц, растений, они были здесь повсюду. И да, здесь были сотни новых видов грибов.

Говард снял рюкзак с плеча и опустился на колени перед трупом оцелота, доставая контейнер для образцов. Vermilius Moleyus, — окрестил его Говард, снимая щипцами один из ярко-красных чешуйчатых грибов с трупа оцелота. Этим грибам не нужен был солнечный свет, они добывали углеводы из мертвых растений, а иногда и из мертвых существ… Но, затем…

Клара, — внезапно подумал он.

Даже в эти дни великих открытий, в дни, когда рассеянное внимание могло стоить жизни из-за укуса ядовитой змеи или возможности быть заживо съеденным племенем Уруэу-Вау-Вау, все, о чём он мог думать, была Клара. Почему она не отвечала на его письма?

Он сидел на пне и смотрел на свои колени. Его брюки цвета хаки промокли от пота. Растительность вокруг него кишела-прыгала, капала, кишела жизнью.

Чудовищность этой мысли поразила его.

Я сижу посреди Рондонского тропического леса, иду туда, где не ступала нога человека, вижу то, чего не видел ни один человек, открываю новые, неизученные грибы, о существовании которых никто даже не подозревал неделю назад, и всё, о чем я могу думать — это Клара. Боже мой, я так сильно её люблю.

Конечно, сейчас она уже простила ему то, что он сказал в спешке и гневе той ночью. Как она могла не знать, как сильно он ее любит? Ведь у всех бывают разногласия. И все потом снова мирятся.

Но почему она не пишет ему?

Он снял шляпу и вытер лоб.

Даже так далеко к западу от заповедника Гуапоре он чувствовал запах дыма.

Это выжигали леса для добычи олова. Говарду казалось безумием уничтожить всё это ради наживы. Единственные деревья, которые забирались из этих лесов, были вишня и красное дерево. Остальное сжигалось, так было проще. Командам Всемирного Банка было плевать на местную флору и фауну, а чиновникам FUNAI[95] слишком хорошо заплатили, чтобы они обращали внимание на истребление живых существ в этих местах.

Никого это не волновало.

Они собираются уничтожить здесь всё, — подумал Говард, — эту сокровищницу жизни, потому что это самый простой способ добраться до ископаемых минералов в земле.

Лишь это.

Безумие.

Он был микологом, а не активистом. Всё, что он мог сделать, было то, что он знал лучше всего — изолировать и идентифицировать любой новый тип грибов, найти как можно больше экземпляров, прежде чем всё это исчезнет. Жаль, но…

Что за…?

Он смотрел на мертвого оцелота. Теперь ему пришло в голову, что ярко-красные наросты словно окружили животное.

Он перевернул труп. Всю другую сторону покрывали большие красные чешуйки. Что означало…

Этот намек нельзя было отрицать.

Оцелот переносил гриб на себе!

Этот паразитирующий гриб прорастал в оцелоте, пока он был ещё жив. Существовало много видов грибов, паразитирующих на живых животных — но они были только низшего уровня. Плесень, дрожжи и тому подобные.

Продвинутый полочный гриб, подобный этому, никогда не рос на живых млекопитающих.

До сих пор.

Боже мой, — подумал он. — Вот Клара удивится.

Клара закатила глаза. После всех тех писем, сочащихся любовной чушью, теперь пришло вот это, полное ботанического веселья.

Парень, которого она встретила в баре прошлой ночью, исчез. Кровать всё ещё пахла его потом. Отношения, начатые в баре, никогда не длятся дольше ночи, — предположила она. — Но по крайней мере эти продлились четыре раза.

Она лежала голая на подушках и читала.

Дорогая Клара.

Я сделал невероятную находку. Я открыл новую классификацию таллофитов!

Сначала это казался типичный дейтеромицетический грибок, достаточно необычный — ты точно это оценишь — он обладал паразитической склонностью к млекопитающим. Я нашёл его на трупе оцелота, который пересёк один из притоков реки Каутарио, которая выходит из непроходимого Ботанического заповедника Гуапоре. Как ты думаешь, что могло заставить оцелота пересечь воду в столь опасном месте? Я обдумал уже это и быстро понял очевидное. Конечно, животное бежало от северо-восточных пожаров и, без сомнения, во время своего путешествия подхватило споры гриба.

Он растёт с невероятной скоростью, Клара, он также имеет необычную волокнистую структуру. И что ещё очень интересно — тело гриба росло, пока животное было ещё живо! Абсолютно неслыханное поведение для Deuteromycetes! Клара, он прекрасен. Представь себе большие кроваво-красные тела и ярко-белые спорафоры. Шикарно!!! Не так ли?

Я назвал его Vermilius Moleyus. Мои записи войдут в историю! Я стану знаменитостью!!!

Ладно, извини, что прерываюсь, пора вскрывать тело оцелота! Об этом напишу чуть позже!

Люблю тебя, твой Говард.

Клара отбросила письмо в сторону и снова закатила глаза.

Господи, что за придурок! Подумаешь, нашёл какой-то новый гриб, а ведёт себя так как будто это Святой Грааль. Зачем он вообще мне пишет? Я же намеренно не отвечаю на его письма. Когда же он поймёт очевидное? — Сейчас ей было слишком весело даже думать о Говарде. Слишком много веселья и слишком много всего… — Боже, я ненасытна! — она задумалась.

Она потянулась к телефону. И поняла, что ей совершенно всё равно, с кем сейчас переспать, лишь бы это был не Говард.

Она встретила Барни и Дэвида в баре, и сейчас они втроём играли в восхитительную игру под названием «Бутерброд».

Клара была начинкой.

Она чувствовала себя зажатой в тисках похоти. Кровать дрожала под ними и ходила ходуном, ей это напомнило грузовик, который едет по железнодорожным путям. Это определенно немного унимало ее зуд в гениталиях. Безжалостные чередующиеся хаотичные толчки втягивались и вырывались из её… нижних мест. Да, Клара была начинкой, которую требовалось как следует намайонезить…

Её очередной оргазм был похож на подземный взрыв.

Они лежали втроём на кровати, обнявшись, пока на них остывал пот. Идеальная загорелая кожа Клары была покрыта испариной. А что до этих двух парней? Так это всего лишь были два безмозглых качка,