моим внутренним взором встает картинка того вечера, когда я застал Мариану в постели Сереброва. «Как это не будем? – Спрашивает мой внутренний демон. – Мы должны отомстить. Имеем полное право».

Мозг отключается, и я, одной рукой взяв Алину за затылок, резко притягиваю ее к себе и целую. Присутствующие взрываются одобрительными криками, а я, чувствуя ее горячий язык у себя во рту, вдруг замираю. В мои мысли врывается ураган по имени Мариана, и у меня даже механически больше не получается продолжать начатое.

– Прости. – Шепчу я, отрываясь от Алины.

Девчонка сама в растерянности – закрывает ладонью горящие губы и смотрит на меня, будто не верит глазам. Все собравшиеся свистят и разочарованно стонут: зрелище продлилось не дольше двух секунд – так не пойдет! Идиотские детские игры, такие грязные и жестокие.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Мариану, но там где она сидела, ее больше нет. Остается лишь смятенный Витек, провожающий ее взглядом. Но и он вскакивает и бросается следом за ней в сторону дома.

– Твою мать. – Рычу я, хватая со стола рюмку и опрокидывая в себя.

– А что все сегодня такие нервные? – Смеется Ян, обнаружив, что за столом не хватает двух человек.

– Может, продолжим? – Тянется к рулетке Вика.

Места Сереброва и Марианы тут же занимают другие желающие из толпы, посторонние даже не понимают, из-за чего прежние игроки покинули стол. И только Макс Лернер смотрит на то место, где сидела Мариана, долго и не моргая, а затем тоже выходит из-за стола.

– Я тоже пойду. – Хмуро произносит Алина и встает.

Мы с ней поднимаемся со своих стульев, не сговариваясь. Только она бредет в сторону костра, а я решительным шагом направляюсь к дому. Быстро поднимаюсь по ступеням и, растолкав пьяных парней локтями, вхожу внутрь. Марианы нет в коридоре, нет в гостиной, я не обнаруживаю ее и среди толпы нетрезвых девиц на кухне. Прохожу дальше и вижу Виктора, стоящего у небольшой двери в закутке за лестницей, освещенном лишь тусклой лампой на потолке.

– Этим ты только показываешь ему, что тебе не все равно. – Говорит он двери. – Выходи и поговорим.

Поняв, что Мариана закрылась внутри, я подлетаю к нему:

– Какого хрена, ты опять лезешь не в свое дело?

– Лучше уйди. – Просит Серебров, бросая на меня раздраженный взгляд.

И в этот момент я чувствую, как все у меня закипает внутри. Как хочется взять реванш за то унижение, которое мне пришлось испытать в его квартире. Мои кулаки требуют встречи с его смазливой рожей, хотят пересчитать все его кости, помять его бока. Мне просто жизненно необходимо натыкать его носом в его же дерьмо, как провинившегося щенка, и желательно прямо сейчас.

– Это ты уйдешь. – Говорю ему я. В моем голосе звучит угроза. – Убирайся отсюда, мы сами разберемся!

– Пошел ты! – Дерзко бросает бывший друг и приправляет фразу смачным ругательством.

Отлично. Это то, что мне нужно – сигнал к действию.

Пальцы сжимаются в кулаки, давление подскакивает, адреналин разгоняет кровь. Я резко замахиваюсь, и… в голове звучит ее голос: «Научись сдерживать свой гнев. Голова, рот, руки». Но ярость непреодолима, как голод, и кажется, что у меня не получится совладать с собой: вот кулак взлетает над лицом Витька, замирает в воздухе, как в замедленной съемке, и… я вижу, как Серебров дергается и машинально втягивает голову в плечи в ожидании удара.

Клянусь, у меня даже пропадает желание бить. Его невольный испуг от одного моего замаха и инстинктивное желание сжаться – это лучшее унижение, какое только можно придумать. И когда он вдруг понимает, что удара не последовало, а его слабости позорно обнажились, у Сереброва темнеет в глазах от гнева.

– Эй, парни, полегче! – Встает между нами неизвестно откуда появившийся Леха. – Давайте сегодня без драк?

Но Витек толкает его, пытаясь добраться до меня и нанести уже настоящий удар в ответ на показательное унижение.

– Хватит! – Кричит Мариана, появляясь в дверях. – Прекратите, вы – оба! Ведете себя как…

И, разочарованно качнув головой, она срывается с места и удаляется прочь.

– Подожди! – Бросается за ней Серебров.

Хватает ее за руку.

– Я не хочу с вами обоими сейчас разговаривать! – Развернувшись, восклицает она. Выдирает руку. В ее глазах стоят слезы. – Оставьте меня в покое!

– Вам бы разобраться, всем троим, в ваших отношениях… – Бормочет под нос Леха. – Только не на моей даче.

– Макс! – Она зовет первого знакомого ей человека из тех, что попадаются на глаза. – Отвези меня, пожалуйста, домой!

– Мариана, – не унимается Витек, следуя за ней по пятам.

– Зачем тебе уезжать? – Спрашивает у нее Леха. – Сейчас будем жарить сосиски. Забудь ты эту игру, и этих козлов. – Он со смехом указывает на нас. – Останься с именинником. По-братски?

– Прости, я хочу домой. – Отворачивается Мариана, чтобы никто не видел ее опухших глаз. – Отвезешь, Макс?

– Конечно. – Гордо отвечает он.

Уголки его губ едва заметно приподнимаются вверх. Лернер ощущает себя победителем – он дождался-таки того момента, когда сможет получить преимущество над нами всеми, и очень доволен этому факту.

– Давай, поговорим? – Плетется за ними Серебров. – Ну, прости.

А я застыл, точно истукан, и провожаю ее хрупкую фигурку взглядом, топя в себе дикое желание разбить тут всю мебель, вынести все двери, сделать фарш из всех парней, что смеют на нее глазеть, затем взвалить ее, сопротивляющуюся, на плечо, бросить в машину и увезти подальше от посторонних глаз.

Мое сердце колотится так громко, что не слышно музыки. От этого стука у меня закладывает уши.

Часть 2

… на час и на века…

Мариана

– Спасибо, что подвез. – Я стараюсь не смотреть Максу в лицо.

– Повезло, что ничего не пил. – Он останавливает машину у моего дома. – Да мне было приятно. Ты же знаешь, я всегда к твоим услугам.

– Я очень признательна. – Говорю, отстегивая ремень.

– Все эти игры в бутылочку и рулетку, – замечает Макс с ноткой неодобрения в голосе, – развлечение для тех, кто перепил. Сам не люблю такое.

– Давай, не будем об этом. – Мой голос сипнет. Я поворачиваюсь к нему, чтобы изобразить подобие вежливой улыбки. – Еще раз спасибо тебе.

– Увидимся в универе! – Бросает он, когда я уже выбираюсь из его машины.

– Угу. – Киваю.

Машу ему на прощание рукой и отправляюсь в дом. Свет в гостиной горит, наверху тоже: очевидно, Эмилия не собирается отправляться ко сну.

– Кай? – Зовет она, когда я закрываю дверь и снимаю куртку в коридоре.

Скидываю обувь и иду через гостиную