— Я вернусь, — он бросает взгляд на отца. — Я подожду тебя снаружи. И долго не задерживайся, тебя ей тоже лучше не видеть.

Мы с Эйденом смотрим, как его сын уходит с той гранью раздражающего высокомерия, которая присуща и его отцу.

Если бы я не знал, что Илай страдает, я бы подумал, что он в полном порядке с тем уровнем спокойствия, который он проецирует на окружающий мир.

— Прекрати думать о том, как убить моего сына, — Эйден стоит передо мной, фактически закрывая мне обзор. — И нет, ты не можешь его отравить.

— Тебе следовало держать его подальше от моей дочери, как я и просил двадцать три года назад. Вся эта неразбериха из-за тебя.

— Чепуха. Вся эта неразбериха произошла из-за того, что ты отказываешься признать, что твоя дочь взрослая и может сама принимать решения, и если это означает связать свою жизнь с жизнью Илая, то так тому и быть.

— Только через мой труп.

— Ради счастья моего сына это можно устроить.

— Это угроза?

— Может быть.

Мы долго смотрим друг на друга, прежде чем он издает напряженный вздох.

— Слушай, придурок, мне плевать на твои попытки угрожать ему каждый раз, когда ты его видишь, но теперь все по-другому. Он похудел. Он почти не ест, не спит и не функционирует должным образом. Крейтон прилетел из Штатов, чтобы побыть с ним, и Эльза очень беспокоится за него. Я беспокоюсь за него. Каждый день он приходит на работу, похожий на функционирующего зомби, у которого в любой момент может остановиться сердце. Единственное, что заставляет его выживать, — это Ава. Так что если я могу не обращать внимания на то, что она ударила его ножом, то и ты сможешь не обращать внимания на свою бессмысленную предвзятость.

Я прищуриваюсь.

— Он рассказал тебе об этом?

— Он сделал все возможное, чтобы я не узнал, и я позволил ему поверить, что нахожусь в неведении. Мы с тобой оба понимаем, что он сделал это, чтобы защитить Аву от моего гнева и не запятнать наши отношения, так что перестань быть ублюдком и оставь детей в покое, ладно?

Это было бы возможно, если бы Эйден не украл у меня первый вальс Сильвер. Или если бы не существовало того факта, что он был ее первым женихом, пусть и фальшивым.

И нет, я все еще не забыл об этом и никогда не забуду.

— Не обижай моего сына, или я из-под земли тебя достану, Нэш, — мрачно говорит Эйден.

— Тогда попробуй, Кинг.

Мы смотрим друг на друга еще несколько мгновений. Он отстраняется только потому, что его драгоценный сын зовет его.

— Мы останемся родственниками на всю жизнь, Нэш. И надеюсь, ты уже морально готов к Реми и Ари, потому что их отношения активно развиваются где-то на заднем плане.

Эйден уходит, прежде чем я успеваю прижать его к стене и задушить до смерти. Этот урод любит меня раздражать, так что последнее неправда.

Мне и так трудно справиться с первой частью.

И нет, я все еще не принимаю Илая. Даже если он немного более терпим, чем его отец.

Купив в местном магазине кофе с нелепым названием, я возвращаюсь в комнату Авы.

Мои шаги прерываются, когда я слышу смех. Боже правый. Давненько я не слышал, чтобы моя дочь так свободно смеялась и была так счастлива.

Она была маленькой социальной бабочкой с самого рождения, но была лишена своего света из-за аномальных нейронов в ее голове.

Нейронов, которые она унаследовала от меня, потому что я был эгоистом, который решил, что может иметь детей с его-то дефектными генами.

Но Сильвер права. Я бы не хотел, чтобы все было иначе. Мы любим наше маленькое чудо, несмотря ни на что.

Однако Ава так много боролась, особенно в подростковом возрасте и после него, и моя милая девочка изо всех сил старалась скрыть это и слишком долго отрицала.

Сейчас она постепенно выздоравливает. Ава, похоже, не беспокоится о боли, которую приносит этот отвратительный метод терапии. Она идет на это с ослепительной надеждой, которая ставит меня в неловкое положение за то, что я вообще выступал против этого эксперимента.

Моя дочь намного сильнее меня и ее матери вместе взятых. Может, в прошлом она и проваливалась в черные дыры, но сейчас она не только хочет исправиться, но и упорно работает над этим.

— Кстати, Сеси, — говорит Ава. — Я начала читать книгу, которую ты принесла мне в прошлый раз, но такое ощущение, что я читала ее раньше. Но не помню когда.

Наступает пауза, и я вздыхаю. Этот ублюдок Илай, должно быть, прочитал ее ей.

— О, кто знает? — Сесили неловко смеется. Она такая же честная и заботливая, как ее мать, Ким, и это делает ее дерьмовой вруньей.

— Я снова все забываю? — спрашивает Ава испуганным голосом. — Пожалуйста, скажи мне правду.

— Нет, нет, — говорит Сильвер. — Возможно, я читала эту книгу вслух, пока ты спала.

— Ах, в этом есть смысл, — она испускает легкий вздох. — Эй, мам?

— Да?

— Э-э… Илай когда-нибудь спрашивал обо мне?

Я заглядываю в приоткрытую дверь, и от выражения надежды на лице Авы меня чуть не хватает удар.

Иисус Христос.

Она действительно любит этого придурка, не так ли? Я должен был поверить ее слезам, когда она подписывала бумаги о разводе, — они были честнее, чем ее слова или многочисленные раны на ее теле.

— Да, — Сильвер улыбается. — Постоянно.

— Постоянно достает меня и Ари, — без всякой необходимости добавляет Сесили.

— Но он ни разу не навестил меня, — Ава отрывает кусочки сахарной ваты из ведерка, ее губы надуваются, как у ребенка.

— Я думала, ты не хочешь его видеть? — спрашивает Сильвер.

— Не хочу. Но это не значит, что ему вообще не следует навещать меня.

— Ты такая противоречивая, Ава, — Сесили смеется. — Ты бы встретила его, если бы он зашел?

— Нет.

Я открываю дверь, и она смотрит на меня с новой надеждой. При виде меня выражение ее лица немного омрачается, но затем она улыбается.

— Папа, где ты был?

— Ходил вам, девочки, за кофе, — я передаю ей стакан. — Твой любимый горячий шоколад с зефирками.

— Спасибо, папа, — она берет стакан обеими руками. — За все. Мама и Сеси тоже. Ари тоже. Я бы не смогла сделать это без вашей поддержки.

— Ты никогда от меня не избавишься, — Сесили обнимает ее.

— Почти уверена, что Джер избавится от меня, если ты продолжишь эти постоянные поездки в Великобританию.

Сесили смеется.

— Он переживет. Кроме того, он