* * *

Убедившись, что все внимательно слушают эту лекцию, Обмылок, делая вид, будто ищет местечко получше, подгреб к Чуме.

— Слушай, я тут подумал: пока все здесь, может, пойдем?

— Куда?

— Ну… Куда-нибудь… Мы же вчера это… Не успели…

— Чиво не успели?

— Ну это… Сама знаешь.

— Ни знаю… Чиво?

— Да ну тебя… Сперва намекаешь, а теперь издеваешься! — обиженно надулся тот.

— А ты спирва тупишь, патом абижаишься.

— Да! Потому что не пойму хочешь ты или нет!

— Чиво?

— Ты опять, что ли, начинаешь?

— А ты чиво такой скромный? Не можышь слова «ибаца» сказать?

— Ну я так не привык. Я же все таки гюйонец. У нас не принято так грубо об этом говорить.

— А в живога чиловека пискай тыкать не груба? Или у вас так ни принята?

— Ты так об этом говоришь, что мне прям расхотелось…

Обмылок сделал вид, что обиделся, но Чума внезапно схватив за волосы притянув к себе и лизнула горячим, влажным языком ему прямо в ухо. Это было странно, довольно мерзко, но штаны, однако, предательски встопорщились.

— Ни расхателась… Ладна — масла йесть?

— Сейчас будет!

— Тагда вали — ищи. Встричаимся в кубрике.

Ошалело кивнув, Обмылок побежал искать Боцмана. Тот сидел на мостике вместе с Капитаном, изливавшим мудрость на стоявшего вахту Бьернсона. Высунувшись, Обмылок попытался привлечь внимание Бардьи, но Капитан его заметил и жестом приказал подняться пред свои очи.

— Ты че рожи корчишь? Уже нарыбачился?

— Так точно! Вот такую вот поймал… Жарится… Разрешите к товарищу Боцману обратиться?

— Разрешаю… Можешь неофициально — выходной все-таки.

— Бардья, у тебя масло осталось? Куманское которое?

— Да. Мы запас на Доминисе брали. А тебе зачем?

— Ну как зачем? Для этого самого…

— С кем развлекаться собрался? С Чумой, что ли? — Боцман вздохнул. — Хотя с кем еще-то?

— А что так сразу!? Больше не с кем, что ли?

— Ну как бы да… Вариантов небогато. Кара сразу отпадает — она саргашка. Лисса разборчивая, да и, раз от неё Марио сбежал, то с такими тараканами, что тебе туда лучше не соваться. Барабашка… Ну ты не самоубийца, я надеюсь? Остается только Чума.

Обмылок посопел, но молчаливым кивком признал правоту Бардьи. Тот, в свою очередь, вопросительно посмотрел на Капитана, который, затянувшись и выпустив клуб дыма, задумчиво ухмыльнулся.

— Эх… Молодые да горячие… Ладно, дай ему масла этого. На винт не намотает — Доктор всех проверил, а вот детей неплановых нам тут не надо. Ты только смотри — аккуратнее с нею. Не разочаруй.

— В смысле? — не понял Обмылок.

— В смысле, что своего предыдущего ухажера она на моих глазах прибила.

— В смысле: «Прибила»?

— В прямом. Камнем по башке тюк и привет… Поэтому проверь, чтобы рядом предметов тяжелых не было. Мало ли чего ей не понравится?

— Так точно… Буду иметь ввиду…

Слегка ошалевший от таких новостей, Обмылок взял у Боцмана пузырек и пошел в кубрик. Дверь была заперта, так что он постучал.

— Пароль?

— Какой еще пароль? Это я! Достал масло, как ты просила…

— Захади! — Чума открыла дверь и втащила Обмылка внутрь. — За табой слидили?

— Кто?

— Ты скучнай… Давай — раздивайся!

На Чуме уже из одежды были только расшнурованные ботинки. Обмылок, который не привык видеть такую откровенность и энтузиазм даже со стороны портовых проституток, помялся, потом притянул её к себе и попытался поцеловать.

— Ты чиво?

— Целую тебя, а что? Ты так никогда не делала?

— Эта тожи ваши гюйонские штуке?

— Ну я думал, что интернациональные… А у вас целоваться не принято?

— Толька кагда нежнасти всякии. Йа думала мы ибаца будим.

— Будем… — Обмылок вздохнул, — Давай только не так вот откровенно.

— Пачиму?

— Просто доверься мне. Тебе понравится…

* * *

На мостике Капитан поднял палец, призывая организовать тишину, и прислушался к звукам, доносившимся из вентиляционного раструба.

— Старается парень… Шоб не прибили… Кстати, я вот только вспомнил… Я же вам денег должен отдать за медальон.

— Да мы это… — замялся Бардья. — Не торопим… Нам тут они без надобности.

— Надо было тогда еще отдать, но такое началось что я и забыл. Только когда про «прибить» сказал, в голову пришло.

— Э-э… — Бьернсон попытался осилить логическую цепочку, но не смог.

— Да Бардью за него чуть у нас борту не грохнули из-за медальона этого. Я тебе рассказывал — в остальном забавная история такая. Вспомнил про это, вспомнил про медальон, вспомнил про деньги. Они у меня — в сейфе. Сразу отдельно положил.

— И много там? — с трепетом поинтересовался Боцман.

— Ну с мой кулак, где-то, мешок. Каждый.

— Их чё? Два?

— Ну вас двое и мешка два…

— С ваш кулак?

— Примерно…

— А монеты какие?

— «Ореолы» доминские. Мало, что ль?

Боцман, с выпученными глазами, молча прикусил кулак и, спустившись на палубу, пошел на корму, где налил себе стакан и всадил без закуски.

— Я так понимаю: «Нормально»… — прокомментировал это Капитан. — Ладно, пусть в себя придет, а я пока тебя еще раз по навигации погоняю. У тебя это слабое место…

Глава 14

Илмаре

Слободан мрачно смотрел в пучину океана. Пучина бесстрастно пялилась в ответ. «Илмаре» был старым судном. Это и так должен был быть его последний рейс, после чего двигатель планировали снять, а корпус использовать как плавказарму. Купленный Севионской Островной Компанией за гроши у хитрого куманца, который плясал от радости, когда сбыл эту рухлядь, он был наспех приведен в порядок, загружен приобретенным по дешевке обмундированием для колониальной гвардии, снабжен экипажем из тех, кто хотел скрыться в Островах, но не имел денег на билет, и отправлен в рейс. Слободана соблазнили капитанской должностью, хотя более опытные моряки отговаривали его от этой авантюры, тем более, что задача была практически невыполнимой.

По расчетам чиновников компании, «Илмаре» должен был успеть в Острова до штормов. Однако, даже в идеальных условиях, времени было впритык, а судно, только выйдя из порта, начало выдавать поломку за поломкой, которые бестолковый экипаж не успевал чинить. Слободан предложил переждать сезон штормов на Кукаране, и за это время подлатать судно, но получил отказ.

Налетевший шторм был не особо сильным и, скорее всего, будь «Илмаре» исправен, они прошли бы его без проблем. Но отказал руль. Наспех отремонтированный секторный румпель просто развалился к известной матери. Слободана давно беспокоило его состояние и он даже приказал заготовить все необходимое чтобы, в случае чего, приделать к баллеру деревянный рычаг и