Тетка театрально вздохнула и опустила на мгновение плечи, словно на неё навалилась вся тяжесть Мира, но затем вновь выпрямилась как палка, и спрятав негатив, который только что пёр от всего её облика, с достоинством произнесла:

— Род Варзановских благодарен Вашему отцу за то, что он сделал. Для нас великая честь оказать помощь его сыну. Если Борис Антонович позволит, я лично прослежу, чтобы все ваши пожелания были выполнены.

— Ага, спасибо, — покивал головой.

Проследит, в этом я был абсолютно уверен. Из кожи вон вылезет, чтобы долг рода списался, и её руки оказались развязаны, а потом хоть трава не расти. Никаких обязательств, никакого гнёта и принуждения, а следовательно, меня можно смело сдавать законникам или дяде, причём получив от последнего неплохой куш.

Интересно, а сам господин Варзановский такого же мнения или действительно испытывает искреннюю благодарность?

Проверять не стану, себе дороже. На них такой долг висит, мама не горюй, а значит, требовать можно очень много. Сразу всё, конечно, не стану: понемножку, помаленьку, а там глядишь, долг сам собой перерастёт в союз двух родов, но это потом, когда я восстановлю справедливость и встану во главе клана Орловых.

А со старой грымзой придётся держать ухо востро. Нет, напрямую она мне напакостить не сможет, но вдруг отыщет лазейку в обход долга. Необходимо в ближайшем будущем приструнить мадам и дать понять, что, если рыпнется в сторону, получит неприятностей не только на свою задницу, но и подставит под удар тыл всего рода Варзановских.

Тетка умная: в разговоре ни разу не упомянула ни мою фамилию, ни имя моего отца, ни конкретную причину долга, говорила расплывчато и обтекаемо. Родовой долг— дело почти повсеместное, только вот вес его иногда мог быть почти неподъёмным. По словам женщины стало совершенно ясно — она меня узнала, да и наверняка была в курсе того, за что Варзановские были по гроб жизни обязаны Орловым.

В данный момент я просто проигнорировал секретаря и вошёл в кабинет барона, отбросив посторонние мысли и нацеливаясь на результат. Кровь из носу, но мне нужны были новые документы, причём нужны немедленно, точнее, до конца этого вечера.

Ушлая секретарь даже не думала сдавать позиции: забила на свою работу и, прошмыгнув позади меня в кабинет начальника, прислонилась к стене и замерла как статуя.

Только после того, как дверь захлопнулась, и мы остались втроём, Борис Антонович поднялся с кресла и, обойдя тёмный дубовый стол с резными ножками, протянул руку.

— Максим, рад с вами познакомиться. Я ведь могу обращаться к вам по имени?

— Да, конечно, — не стал настаивать я на официозе, но при этом чуть поморщился, понимая, что и барон почти мгновенно понял, кто я такой.

Каким образом это произошло?

Покопавшись в воспоминаниях Максима, я был полностью убеждён, что ни разу в своей жизни не встречался ни с Варзановским, ни уж тем более — с его секретарём.

Допустим, они видели меня на фотографиях и вырезках газет. Наверняка, моё фото сейчас блистало в полицейских сводках, но всё дело в том, что я менялся постоянно, почти с каждым днём моя внешность становилась всё более неузнаваемой. Если барон и мог лицезреть меня на бумаге или голограмме, то сто процентов в виде бледного, тощего, угловатого паренька с хитрыми настороженными глазами, а не юношу спортивного телосложения с обветренным лицом, потемневшей от загара кожей и уверенным, прямым взглядом.

Где он нашёл сходство? Я на отца ни капли не был похож, в отличии от того же Кости. Вот брат всегда казался идеальной копией отца, а я, видимо, пошёл в матушку. Если так подумать, то с сестрой матери у нас имелось довольно много сходства. Почему я раньше этого не заметил? Глазастая Шура сразу рассмотрела.

Ладно, это всё лирика.

Сейчас бы понять, как эти двое меня срисовали?

— Я слышал, Максим, что вы оказались в довольно скверной ситуации и наверняка беспокоитесь, каким образом мы раскрыли вашу личность? — поинтересовался Борис, заметив озабоченное выражение на моём лице.

— Действительно, так и есть.

— Не переживайте. Никому другому это не удастся. Вы сейчас сами на себя не похожи, по крайней мере на того мальчика, портрет которого показывают в ленте новостей. Просто мы с Инессой Аркадиевной вместе давали клятву вашему отцу.

Инесса Аркадиевна... Я покопался в воспоминаниях.

Ага, вот. Нашёл.

Это грозная мадам являлась двоюродной сестрой Бориса Антоновича, и насколько я помнил — его доверенным лицом. Она никогда не выходила замуж и держала стальной хваткой род Варзановских, включая братца, в своём маленьком, но цепком кулачке, играя роль серого кардинала, исподволь руководя кланом.

М-да, а тетка-то крута.

— Погодите, я что-то не понял, — помотал головой, а потом до меня дошло, — Вы хотите сказать...

— Да, всё правильно, молодой человек, — подала голос стоящая за моей спиной и всё это время молчавшая Инесса Аркадиевна, — Именно родовая клятва, данная Александру, позволяет нам с Борисом опознать в вас его преемника. Никто другой этого сделать не сможет, за исключением таких же должников, как мы.

Фу-х, ну хотя бы так, а то я уже испугался.

— Итак, чем мы можем вам помочь?

— Раз вы в курсе всей ситуации, то должны сами догадываться о причине моего визита.

— Документы, — озвучила Инесса Аркадиевна.

— Всё верно.

— Погодите, Максим, вы хотите, чтобы я подготовил для вас поддельное удостоверение личности? — барон нервно достал из кармана платок и протёр им мгновенно запотевшие очки, съехавшие на нос, — Не знаю, какого вы обо мне мнения, но могу заверить, что данная фирма подобными преступными махинациями не занимается и я при всём желании не смогу выполнить вашу просьбу, — постарался увильнуть от долга Варзановский, пытаясь сыграть на моей юношеской наивности.

— Борис Антонович, вы не поняли, я не прошу, я НАСТАИВАЮ, а могу и потребовать.

Нотариус скис, как позавчерашний борщ, и кивнул головой.

Его сестра закатила глаза, выдвигаясь вперёд.

— Боренька, если мне не изменяет память, там, — женщина указала в сторону коридора, — ждут посетители. Мы ведь не хотим скандала или недопонимания со стороны клиентов?

— Нет, — помотал головой Борис, ещё не совсем улавливая, чего именно хочет от него женщина.

— Так чего ты стоишь и ждёшь? Переходи в соседнее помещение