Ограниченность ли это воображения, или следствие постоянной скрытности, когда благородные семьи прячут свои книги заклинаний от посторонних глаз — мне было все равно. Я не собирался менять мир и учить чарам всех вокруг.

Каждый элемент печати отвечает за свою часть заклинания — точность, выбор цели, эффект, его длительность и так далее. Если, к примеру, разложить на составляющие известные Ждановой чары, она легко обнаружит в них блок, обозначающий огонь. И, если ей хватит сообразительности и знаний, рано или поздно моя ученица попробует вплести в уже известную печать того же огненного снаряда лед или электричество. И тогда у нее выйдет ледяное копье или разряд.

Так, «открывая» уже известные заклинания, можно значительно расширить свой арсенал. Однако более сложные чары требуют больше эрудиции. И чем требовательнее они к знаниям мага, тем большее число узлов необходимо для их освоения.

Собственно, я уверен, что именно так самые первые чародеи и поступали — пытались менять что-то в печати и смотрели на результат. Не все подобные эксперименты безопасны, однако рано или поздно новые заклинания оказывались созданы.

— Я закончила, Иван Владимирович, — произнесла Антонина Владиславовна, демонстрируя мне блокнот с заготовкой и расчетами по вложению в нее печати. — Что скажете?

Технически все было верно составлено. Однако между расчетом и реальностью существует разница. И это Ждановой еще предстояло узнать.

Улыбнувшись, я кивнул.

— Что ж, приступайте, Антонина Владиславовна, — разрешил я. — Посмотрим, что у вас получится.

Она вооружилась инструментами и, сверившись со своим эскизом, начала наносить узор на металл. Дело двигалось тяжело — одно лишнее движение могло все испортить, так что младший лейтенант не спешила. Я ее тоже не торопил, прекрасно понимая, какое волнение она сейчас испытывает.

— Позовете меня, когда закончите, — произнес я, спускаясь на первый этаж, на котором уже дожидалась меня Варвара Константиновна.

Легостаева выглядела хмурой, а ее ученики все еще копались внизу. Очевидно, что контролировать их обучение от начала и до конца маг смерти не собиралась. Уверен, она дала им какое-то задание в духе «пока не найдете, можете не подниматься». Не самый успешный подход, когда дело касается магии, на мой взгляд, однако лезть в чужой воспитательный процесс я счел излишним.

— Вы хотели со мной поговорить, Варвара Константиновна, — напомнил я.

— Да, — кивнула та. — Отойдем?

Мы выбрались на улицу. Дождь еще так и не начался, но угольно-черные тучи уже закрыли собой небо. Усиливающийся ветер трепал остатки травы во дворе, предвещая скорый разгул непогоды.

Жестом позволив некромантке вести, я прошел вслед за ней в дальний угол моей территории, где не было никого, кто мог бы случайно подслушать наш разговор. Кроме того, Легостаева еще и защитой от звука обеспокоилась, установив соответствующий барьер.

— Прежде всего хочу вас предупредить, Иван Владимирович, — заговорила Варвара Константиновна, вынимая портсигар из внутреннего кармана кителя. — То, что я сейчас вам скажу, знать вам не то чтобы не положено, но никто не собирался вводить вас в курс дела.

Я приподнял бровь, предлагая ей продолжать.

— Я подергала за ниточки, пытаясь выйти на того, кто устраивал покушения на вас, Иван Владимирович. И эти поиски пока что ни к чему не привели, — произнесла она, вставляя сигарету в мундштук. — Однако, полагаю, в свете последних событий вам будет куда интереснее узнать о другом деле. Вряд ли вы знали, что не так давно Семеновы планировали выдать одну из своих девиц за моего брата.

— Я слышал об этом, — кивнул я. — И что дело так к свадьбе и не привело, меня тоже просветили.

— Вот как? — хмыкнула некромантка прикуривая. — И кто же это был?

— Дементий Петрович Семенов, — легко ответил я, чуть приподняв уголки рта. — Он мне позвонил на следующий же день. Так что мы немного пообщались.

Покачав головой с неодобрением, Легостаева вздохнула.

Вообще, я не слишком-то поверил, что она не знала об этом. Технологии прослушивания сотовых телефонов не сегодня придуманы. И всерьез надеяться, что Служба Имперской Безопасности не стенографирует мои диалоги, было бы слишком наивно. Другое дело, что они могут быть неинтересны.

Ведь что такого мы обсудили с Семеновым? Что он мне виру за беспокойство заплатил? Так все по правилам дворянства. Его родственник напал на главу чужого рода. Конфликт налицо, и выплата виры в этом случае — вполне признаваемое современным законодательством действие. Мое право на это подтверждено дворянским собранием и завизировано императорской властью чуть ли не в прошлом веке. Претензий ко мне быть никаких не может.

То, что Дементий Петрович мне своих родственниц хотел представить? Здесь еще меньше необычного, чем в сглаживании конфликта. Дворянские рода Российской Империи и живы-то до сих пор лишь по той причине, что постоянно обновляют кровь. В Европе с этим острая проблема — как началось вырождение через физическое и умственное уродство, так и до сих пор периодически всплывают последствия.

Собственно, по этой причине императорский дом Российской Империи в Европу женщин и не шлет. Уж лучше в гарем султана, чем обречь дочь или племянницу на жизнь с пускающим слюни великовозрастным дегенератом, который никогда не сможет зачать ребенка. И, как ни странно, а такая политика себя вполне оправдывала.

Некоторые дворяне, правда, все равно лезли на запад, гонясь за деньгами и какими-то связями за рубежом. Но это были не особо влиятельные семьи. Потому как особо влиятельные рода делали свое дело в Российской Империи. Боролись за власть в своей стране и, судя по тому, насколько эфемерна власть монарха, делали это весьма успешно.

— Что ж, это было ожидаемо, — признала Варвара Константинова. — Но вообще-то я хотела сказать, что у меня есть информация, кто именно нанял Федора Ильича для устранения Виталия Геннадьевича Солнцева.

— Так почему вы не поделитесь ей с Венедиктом Кирилловичем? — спросил я напрямую. — Зачем играть в сломанный телефон?

— Потому что это приведет к дестабилизации общества, Иван Владимирович, — стряхнув пепел, заявила некромантка, глядя на меня исподлобья. — А это не то, к чему должны стремиться благородные люди. Нам и так хватает забот.

Я пожал плечами.

— Если честно, я не вижу в этом никакого смысла, — признался я. — Внутренние дела Солнцевых — это внутренние дела Солнцевых. А я — Моров, Варвара Константиновна, я в дела Венедикта Кирилловича и его семьи не лезу.

Легостаева нахмурила брови.

— Я думала,