Шрифт:
Закладка:
Песок обрел новую форму, создавая фигуру молодой женщины с длинными волосами. Она танцевала на языках пламени, и с каждым ее легким порханием остальной песок добавлял размытых фигур на задний план, словно с каждым ее успешным скачком возрастало количество поклонников. В конце танца женская фигура махала рукой и кланялась своим зрителям и поклонникам.
– Но была же и вторая сестра, – с легкой издевкой напоминает Иза.
Знала бы, что меня это не задевает, явно бы так тонко не намекала.
– Действительно, пока одна из сестер блистала в королевском дворце, благодаря своей красоте и силе, вторая сестра не могла этим похвастаться.
Песок поднял из земли немного углей от сгоревших веток, создавая другую фигуру девушки, только в этот раз темную. Фигура на какое-то время зависла в воздухе рядом с первой, а затем, на глазах уменьшаясь, начала отдаляться от нее.
– Вторая же сестра магией не обладала и поэтому сильно завидовала своей сестре.
Как все выразительно посмотрели на меня, будто эта сказка обо мне. Чтобы не выдать, что меня это слегка задевает, смотрю на огонь, где темная фигура стала резко увеличиваться в размерах, а на ее фоне первая сестра-маг буквально таяла, теряя и своих разбегающихся поклонников.
– Злоба второй сестры росла день ото дня, с каждым ее успехом душа становилась все более холодной и чёрной. Когда же магесса понравилась очень богатому и талантливому магу, они поженились, вторая сестра сошла с ума от зависти. В первую ночь она опоила сестру сонным зельем и поменялась с ней местами. Наутро магесса проснулась и нашла сестру в объятиях своего мужа.
Песок обретает форму трех фигур: темной и такой же из обычного песка, а между ними мужской. Мужчина крутит в танце сначала обычную фигуру, а затем подхватывает темную.
– Вот же ведьма! – возмутилась Ирка, хлопнув рукой по коленке.
– Вот именно, собственной сестре завидовать, да где это видано? – возмущалась Ирланда, которая порой аж бледнеет от зависти.
Девочки захихикали, смотря на нашу самую большую сплетницу, стоит родителям что-то купить кому-то из нас, она тут как тут.
Песок поднимает уголь, и вторая женская фигура становится совсем черной.
– Помните, что я вам говорила? Ведьмой становится та, чья душа чернеет от зависти, злобы и ненависти настолько, что кровные узы перестают что-то значить.
Темная фигура резко делает выпад рукой и прямо сквозь песчаную фигуру ее мужа пронзает тело своей сестры. Она вынимает из их тел маленькие сердца – раскалённые песчинки. Сжимает их, и они будто взрываются в ее руках, пока две фигуры мужа и жены падают в огонь и исчезают. Темная фигура растет, и чем больше она становится, тем больше под ней появляются размытых фигур.
– Фу, сколько ты не рассказывала, не понимаю, зачем было вырывать сердца? Это же противно, по крайней мере!
Возмущение Изы вызывает у всех улыбку, в прошлый раз она сказала, что проще было их отравить.
– Вырвав их сердца, она получила их магию и начала захватывать всю страну. Ее сила росла, как и количество ее добровольных рабов. Ничто не могло остановить ее, кроме…
– Огня! – выкрикнула Ирка, хлопнув в ладоши, от которых пошли искры.
– Да аккуратней ты, волосы в отличие от кожи долго растут! – толкнула ее в плечо Иза, так что та упала на траву.
– Эй! Тебе и волосы в дополнение к бровям спалить?! – завизжала Ирка, пытаясь придушить сестру в ответ.
– А, ну, тихо! Ирка права, ведьму можно убить исключительно огнем. Проблема в том, что противостоять ее магии могут только единицы. Почему, Пенелопа?
От того, что сестра назвала меня по имени, невольно вздрогнула всем телом. Это впервые она что-то во время своих рассказов спросила у меня.
– Ведьма внушает и покоряет умы тех, кто ее окружает. Люди просто теряют свою волю, и лишь единицы видят, что на самом деле скрывается за маской добродетели и всеобщего обожания.
Стараюсь говорить это с намеком, но меня словно никто не воспринимает, как и не замечает моего намека на нашу ведьму.
– Зубрила, – прокомментировала мой ответ Иза с недовольством.
– Правильно, но кто может видеть ведьм насквозь и противостоять их силе? Кто знает?
На этот вопрос у нас ответа не нашлось, обычно сестра, рассказывая эту сказку, так много не говорит, да и вопросов таких странных не задает.
– Не знаете? – с легкой улыбкой спрашивает она у всех, но девчонки не знают, что ей ответить.
– Откуда нам знать? Разве ведьмы не сказки? Последнюю ведьму спалили на костре сотни лет назад.
Девчонки зашумели, а я смотрела на женскую фигуру из песка, которая игралась с языками пламени, словно была живой. Почему-то мне показалось, что она похожа на меня.
– А разве не любая женщина может стать этой ведьмой? Нет? – переспрашивает Ирка, под хохот Изы. – Да заткнись ты!
– Как я могу заткнуться, если ты несешь такую чепуху?! Если бы каждая ревнивая женщина превращалась в ведьму, когда ей изменит мужчина – мужской род бы вымер, а миром правили женщины.
Иза мечтательно улыбнулась, и мы сестрами дружно засмеялись над ее планами.
– Это только кажется, что ведьмы – миф, – услышали сквозь смех холодный голос мамы.
Все встрепенулись, я даже на ноги встала. Почему-то мама тяжёлым взглядом смотрела исключительно на меня, как будто я опять в чем-то перед ней виновата. Укутанная в плед поверх ночной сорочки, с распущенными волосами, отчего, кажется, намного моложе.
– Мама, – судорожно прошептала, опуская голову, словно прячась нее.
– Они повсюду, как дрянная трава, которую нельзя вывести с корнем. Именно поэтому когда-то давно род, в котором рождалась ведьма, вырезали до третьего колена. Если в роду была ведьма, так обязательно будет ещё одна.
Мама прошла босыми ногами по траве к огню, больше не смотря ни на одну из своих дочерей. В огне все так же пляшет темная фигура ведьмы. Вот она на мгновение застыла над костром, а затем из песка возникла новая картина, на которой привязанная к столбу ведьма горит в огне, а настоящие языки пламени обжигают ее. Толпа, что только что была возле нее, теперь где-то сверху и машет песчаными руками. Внизу осталась лишь одна фигура, похожая на женскую.
– Силе одной ведьмы может противостоять только другая ведьма, – Инга слегка поворачивает ладонь и
