Язык по-хозяйски играет и проникает в рот. Зубы цепляются за пухлые губы, прикусывая и оттягивая их. Мозг отдает импульсы в тело, с каждым властным движением. Ему доставляет удовольствие каждое действие, каждый женский вздох и попытка ухватиться за его рубашку.

Мало, мало, мало.

Каждая клеточка напрягается и горит. Чертово возбуждение как цунами, сносит все на своем пути.

— Будь хорошей девочкой, — он отрывается от губ и хрипит. Рука со столешницы перемещается на талию Гермионы. И в два счета он разворачивает её спиной к себе. От неожиданности она вскрикивает, оказываясь в новом положении.

Адреналин и возбуждение, как необходимый кислород, наполняют кровь. Растекаются по телу, заставляя дрожать и желать. Неописуемое ощущение окатывает её лишь от одного осознания, что между ними происходит.

Крепкая рука выдергивает светлую блузку из пояса и приникает к загорелой коже. Мягкость и жар женского тела заставляет его с ещё большей силой вжать Гермиону в стол. Наслаждаясь тихим стоном.

Реакция её тела сводит с ума. Она выгибается, двигается, пытается что-то сказать, но слова обрываются.

Ладонь скользит выше и с силой дергает ткань бра ниже. Открывая для упругую грудь.

— Гх… — Гермиона закидывает голову, — это… — она вновь теряется в ощущениях.

— Будь тихой, — Драко шепчет и сжимает её грудь.

— Драко… — она глотает новый стон. Его руки перемещаются на ее спину и под грубым напором она оказывается прижата к столу.

Она теряется с новой яркой волной возбуждения. Юбка оказывается задранной на талии, а звон расстёгивающегося ремня отражается в ушах.

Дрожь и огонь наполняют тело. Ноги подкашиваются, а воздуха катастрофически не хватает. Гермиона дергается и сильно прикусывает губу. Она чувствует, как он подцепляет край её белья, отодвигает кусочек ткани в сторону. Ощущает его возбуждение. Сглатывает образовавшийся в горле ком и протяжно выдыхает.

Перед глазами плывет. В пару движений он входит в неё и сильнее сжимает ягодицу. Она пытается ухватится за край стола, бумаги, за все, что угодно. Удовольствие и сладость, переизбыток чувств разрывает её изнутри.

Больше, жёстче, сильнее.

Он теряет рассудок, забывает о здравом смысле и отвлекается от всех забот. Драко тяжело дышит, наслаждается открывающимся видом сзади и полным контролем. Всепоглощающее удовольствие и чертова власть. Он сильнее сжимает мягкую кожу на ягодицах. Протягивает свободную руку и сильно обхватывает распущенные кудри.

Наматывая пряди на кулак, он тянет волосы назад, так, что её голова запрокидывается. Припухшие от укусов губы открыты в жадных попытках насытится кислородом.

Движение быстрее и интенсивнее. Натяжение волос будто добавляет новых красок во все происходящее. Боль смешивается с безумством и удовольствием.

Драко тянет её сильнее на себя. Гермиона вскрикивает и оказывается в другом положении. Ноги не слушаются, она сильнее приникает к нему спиной. Мужские руки выпускают волосы и переходят на шею. Он прижимает её к себе спиной, продолжая утопать в безумстве. Пальцы сдавливают шею, пока вторая рука с ягодиц скользит по талии, поглаживает живот и двигается ниже.

Пальцы гладят и надавливают. Так, что она прогибается сильнее в спине и хрипит. Воздуха мало, а красочный букет ощущений наполняет её словно сосуд, который вот-вот перельется.

Спираль возбуждения стремится вверх и разрывается на тысячи мелких пронзительных лоскутков. Гермиона стонет, впитывая каждую крупицу нахлынувшего оргазма. Дрожит в попытках застыть и продлить блаженство. Сладостное, тягучее и пробирающее каждый миллиметр тела.

Она пытается держаться на ногах, когда он сильно прижимает её к себе. Закидывает руку назад, обхватывает Драко за шею и вновь хрипит. Движения резкие и грубые. Малфой сильнее сжимает девичье тело и в несколько последних толчков теряется в собственном удовольствии. В блаженном и сокрушительном.

Все пространство вокруг буквально разрывается от напряжения. Переполняется тяжелым прерывистым дыханием, запахом секса и безумства. Драко не отпускает хватку, пытаясь удержать на ногах трясущуюся Гермиону.

— Я все равно тобой недовольна, — она лежит на столе и улыбается. Драко сидит на её стуле и гладит по бедру под юбкой.

— Угу, — он смеется.

— Что за почта?

— Ах да, — Драко тянется за упавшим свертком. — Смотри, что нашел Иллиодор.

Гермиона открывает сверток и видит свой пояс.

— Мерлин, это когда мы…

— Ага, были в цистернах. Ты положила его на пол, чтобы залезть мне на плечи и искать люк. Там он и остался. Они спускались и нашли, — он кивает на записку.

— Этот мой любимый, — Гермиона крутит его в руках и улыбается. А потом снова становится серьезной, глядя на дверь.

— Девочки… они не знали, а еще не успела.

— Грейнджер, ты же женщина. Никогда бы не подумал, что ты не растрепала все подружкам в первые же двадцать секунд встречи, уму непостижимо.

— Я хотела выбрать правильное время и место, может быть, после работы.

— Кстати, насчет женщин. Грейнджер, я вчера заглядывал в Мэнор, пообщаться с матерью. И она кое-что передала тебе, — он прочищает горло. — Я подумал, что когда станет холодно, ты не сможешь так часто носить свой браслет на ноге, а он… хм… вызывает у меня приятные ассоциации. Ну в общем, вдруг оказалось, что в нашем хранилище есть такая штука, мне кажется, мы могли бы добавить к комплекту. Для начала.

Он небрежно достает бархатную коробку.

В ней лежит фантастической красоты браслет с такими же зелеными камнями, как в ее браслете из Греции. Только этот очевидно на руку. Гермионе не нужно разбираться в драгоценностях, чтобы понять, что это изумруды. Они куда больше тех, что в ее браслете. И она даже не хочет знать, сколько может стоить «штука» из хранилища Малфоев.

Гораздо больше ее интересует…

— Твоя мать? Нарцисса?

— Вчера была она, — он ухмыляется. Она шлепает его по плечу.

— Но… мы. Я же… Грейнджер и все такое. Она не может смотреть на это… положительно.

Драко смотрит на нее весело и открыто.

— Ты бы удивилась.

— Боже…

— Называй меня Драко, — он смеется и надевает браслет на ее руку.

— Драко, я не могу это принять… это слишком…

— Это не слишком, Грейнджер. Мы… меня научили таким образом выражать свою… хм… привязанность, — он вдруг становится серьезным, и Гермиона понимает, что для него это важно.

Она сглатывает и кивает.

— Спасибо, это потрясающе, — она разглядывает руку, а лицо Малфоя расслабляется.

— Итак. Ланч? Где тут у вас вкусно кормят голодных людей?

— Проголодался, значит, — Гермиона призывно закидывает ногу на ногу, сидя на столе.

— Я могу утолить свой голод другим способом, только скажи.

— Ну уж нет! — она