Шрифт:
Закладка:
Светозарный, если переводить дословно, представлял собой катану с очень слабым изгибом, белой рукоятью из кости и белой кисточкой на белом же шнурке. Клинок меча, даже на мой непрофессиональный взгляд, действительно был сделан из чего-то… Короче, не из стали. Слишком темный. Довольно ироничное имя для столь темного цвета. И, кстати говоря, этот меч как раз то, что мне нужно. Простой и крепкий. Но это если бы я собирался им активно пользоваться.
Убрав меч в ножны и положив его обратно на стойку, посмотрел на Атарашики.
— А этот? — кивнул я на третий меч.
Спросил любопытства ради, так как использовать третий меч я точно не буду.
— Меч без имени, — произнесла она, не притронувшись к нему. Просто у меча не было ножен, он так и лежал на стойке во всей своей красе. — Меч основателя рода. Сколько проверок ни проводилось, все сходились на том, что это не артефакт.
— Странно, — нахмурился я. — Получается, основатель, живший во времена, когда людям активно раздавали артефакты, будучи при этом заместителем генерала целой армии, использовал обычный меч?
— Получается так, — кивнула она.
Протянув к нему руку, остановил ее, так и не коснувшись рукояти.
— Что ж, я тебя удивлю, но это точно не обычный меч, — хмыкнул я. — У меня чувство опасности врубается, если он слишком близко.
Это, кстати, была не катана. Прямой листовидный клинок и короткая рукоять. Он больше на что-то древнегреческое был похож… Ксифос вроде.
На мои слова Атарашики нахмурилась.
— Ты уверен? Стоп, не говори, конечно, уверен. Так… — задумалась она о чем-то своем. — Еще можешь что-то сказать?
— Нет, — ответил я. — Просто брать голыми руками это я никому не советую.
— Я запомню, — произнесла она. — И запишу для потомков. Возможно, даже надо будет провести всестороннее исследование. Полноценное, — уточнила она, — а не как это раньше было.
— А как было? — поинтересовался я.
— Приглашали специалиста либо использовали своего, если таковой имелся, — пожала она плечами. — Но специалисты бывают разные, и каждый работал в одиночку. Да и когда это было в последний раз? — И сама же ответила: — Лет семьдесят назад. Тогда о современных лабораториях и говорить не приходилось.
— Ясненько, — проговорил я задумчиво.
Собственно, думал я не об исследованиях, на это мне было плевать по большому счету, думал я о том, что выбрать. Крепкий, но без особой истории, меч, или обычный, но побывавший в теле девятихвостого? С одной стороны, использовать меч по назначению я не собирался — кулаки с огнестрелом мне как-то привычнее, а значит, лучше брать тот, что с историей. Если уж просто таскать его за плечом, то пусть это не будет хоть и необычная, но все же железяка. С другой стороны… Я ведь не просто так решил фехтованием заняться? Мне надо раскрывать грани своей силы, использовать их, а обычный меч, пусть и побывавший в теле мифической хрени, вполне может сломаться даже на тренировке. Бог его знает, как он в руке ведьмака поведет себя. Точнее, судя по тому, что я знаю, должен вполне неплохо себя повести, но это у опытного по части «холодняка» ведьмака, а я и сломать его могу. Что будет… В общем, будет неудобно перед предками и потомками разом.
С третьей стороны — мне ведь не обязательно использовать родовую реликвию. Цуцуи сказал привыкнуть к мечу, а на тренировках можно и обычной стальной болванкой работать. В этом случае Коюби, он же Мизинец, предпочтительнее. Сложно игнорировать эпичную историю в чехле за спиной. Я так или иначе буду заботиться о нем. Хотя бы для того, чтобы не позориться перед потомками, вернув в Хранилище замызганный меч.
— Пусть будет Коюби, — выдал я результат своих размышлений.
— Уверен? — спросила Атарашики, явно для проформы. — Кагаяку сломать будет куда труднее.
А может, и не для проформы. Старуха явно прикалывается надо мной, намекая на мою криворукость.
— Коюби пережил бой с девятихвостым, — проворчал я. — Переживет и соседство со мной.
Блин, зря я так. Уже догадываюсь, что услышу сейчас.
— Ой не уверена, — покачала она головой. — Ты ведь великий ведьмак. Ты создан, чтобы ломать… всякое.
— А еще я крайне жаден, чтобы ломать собственные вещи, — ответил я, не глядя на Атарашики.
Подойдя к стойке, протянул руки к мечу.
— Может, все-таки ну его? — спросила Атарашики. — Я вот не уверена, что сильнее — твоя жадность или твоя криворукость.
— Иди в зад, старая, — произнес я, не особо-то и обращая внимание на ее слова. — Я ломаю только врагов, мечты и женщин. Катаны в этот список не входят.
— Женоломальщик, — фыркнула она, оставляя за собой последнее слово.
Когда мы вернулись домой, на пороге нас ждал воодушевленный Казуки, рядом с которым крутилась Рейка, и если Казуки был интересен меч, то Рейка… Она, похоже, просто за компанию с ним прибежала. Во всяком случае сама катана и ее история не сильно впечатлили девочку. А вот Казуки меч понравился, но ему вообще мечи нравятся, так что это не показатель. Сильнее его только шагающая техника привлекает. Так что, покрутив меч в руках, он осторожно высвободил клинок из ножен, после чего испуганно на меня посмотрел.
— Ой… Я… Можно? — закончил он осторожно.
— Ты о чем? — удивился я.
— Чужой меч из ножен вытаскивать не очень прилично, — пояснила сидящая в кресле Атарашики.
И да, мы переместились в гостиную. Не в проходе же общаться и рассказывать историю меча.
— А, ну да, — вспомнил я что-то такое.
Толстенный том «Этикет меча» я только до половины дочитал и, признаться, пока не вникал в прочитанное. Все равно потом еще раз перечитывать. Надеюсь, моя память, пусть и очень хорошая, но отсекающая не важные или не интересные мне темы, не подведет, и мне не придется перечитывать книгу в третий раз.
— Ты даже не пытаешься стать мечником, — покачала головой Атарашики, выражая тем самым свое неудовольствие.
— Ну не мое это, — скривился я. — Слишком эта железяка массивная, — махнул я рукой в сторону Казуки, который в этот момент чуть ли не обнюхивал катану. — Мне и в рукопашной схватке приходится с инерцией бороться, а тут еще и это. Благодарю, — кивнул я служанке, чуть склонившейся передо мной с подносом, на котором стоял стакан с соком.
Другая служанка, принесшая старухе чай, уже успела поклониться и пойти на выход.
— То есть для тебя и это железяка? — посмотрел на меня Казуки.
