Я говорю. Я точно говорю, потому что чувствую: мои губы шевелятся. Только я не слышу своего же голоса.

Что-то не так… Точнее, всё не так. Мир перед глазами крутится. И через гул в ушах я различаю голос Полины. Он звучит странно, словно его включили на зажёванной аудиопленке.

— Везу, да. Доплата за внезапность тоже будет. Всё, как договорились. Ну почти... Моргает через раз. Вижу, что отрубается.

Я хочу встать. Пытаюсь дёрнуться и закричать, но меня будто бетонной плитой придавливает, когда слышу жуткий, протяжный бас:

— Спи уже, овечка Анечка. Спи.

Глава 48. Тим

Глава 48. Тим

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Я швыряю телефон на кровать, в складки смятого одеяла, и сам усаживаюсь туда же. Что за чёрт? Почему я слушаю этот долбаный голос? Какого хрена у Ани уже четвёртый час срабатывает только автоответчик?

Я опять беру в руки записку, оставленную для меня на тумбочке. В десятый раз читаю текст, выведенный каллиграфическим почерком.

«Тим! Доброе утро. Не стала тебя будить, ты храпишь слишком сладко. Я съезжу в академию, напишу заявление на отчисление. Добровольно. Не дам Петровой насладиться своим триумфом. Сделаю это сама.

Потом домой за вещами. Мама сегодня должна быть на дежурстве. Надеюсь, замки она не поменяла. Ха-ха.

И если ты ещё не передумал, то я готова уехать. Прямо сегодня. Неважно куда, главное, с тобой. Я всё для себя решила».

Провожу большим пальцем по улыбающемуся смайлику, нарисованному в конце.

Аня, конечно, молодец, что всё решила. Только на кой чёрт уехала без меня? А идея отправиться домой в одиночку вообще равна безумию. И почему до сих пор она не включила свой телефон? Хрен уже с этим приложением слежки. Нужно было удалить его сразу, как только мы уехали из Богудонии.

Сжав челюсть, откладываю записку на тумбочку и просчитываю в голове время…

Проснулся я около одиннадцати утра. Названивать Ане принялся примерно через час. Сейчас почти четыре вечера. Даже если собрать все городские пробки, то Аня должна уже быть здесь, в гостинице. Или вот-вот появится на пороге нашего номера.

Сколько мне ещё ждать?

Даю своему терпению ещё час. Все следующие шестьдесят минут наматываю круги по номеру гостиницы, проверяю, не появилась ли Аня в социальной сети или мессенджере, и звоню. Звоню. Звоню. Звоню.

А потом просто хватаю худи, брошенное на спинку стула, засовываю ноги в кроссовки и вылетаю в коридор. Буквально скатываюсь по лестнице в холл. На ресепшен оставляю свой номер телефона и прошу администратора сразу сообщить мне, если Аня появится в гостинице, — свой магнитный ключ от двери она не взяла.

И через полчаса я уже у дома Ани. По памяти нахожу тот самый подъезд, к которому несколько недель назад привозил забытые тетради.

Почему я именно здесь? Ехать сейчас в академию нет смысла. Рабочий день уже закончился. А ещё я сейчас злюсь на Аню. Злюсь так, что сжимаю руль до боли в пальцах.

Она не поехала бы к себе домой одна, если бы поставила меня в известность. Я бы не пустил. Я бы вытерпел сколько угодно часов шопинга, чтобы купить ей всё необходимое: от носков до зубной щётки.

Это хорошо, что она вдруг так поверила в себя, но… твою мать, Аня! Не настолько же и не прямо сейчас! Как можно было додуматься добровольно заявиться туда, где тебя хотят посадить на цепь?

Пристраиваю машину в ближайший пустой карман на импровизированной парковке прямо под окнами дома.

Я не знаю ни этажа, ни квартиры семьи Просветовых, но знаю, что Аня до сих пор не вышла не связь не просто так.

А пока сижу в машине и из окна осматриваю двор и сам дом. Это типичная серая пятиэтажка со старыми балконами. Пытаюсь сосредоточиться и в грязных стёклах рассмотреть хоть что-то, что дало бы мне ответы, где искать. Хотя глупо надеяться, что вот сейчас Аня выглянет в окно и помашет мне рукой: «Эй, Тим! Я здесь. Заходи!»

Ну не стучаться же в каждую квартиру? А если не будет других вариантов?

Но шанс находится сам собой. Из подъезда появляется миловидная старушка в розовом пальто и сиреневой шляпке, с маленьким щенком спаниеля в одной руке и пакетом с логотипом известного онлайн-магазина, который и наталкивает меня на шальную мысль… Эта дама максимально странная, но зато непохожа на обычных бабушек, сидящих у подъезда, у которых все или наркоманы, или проститутки.

Я решаю рискнуть. На заднем сиденье моей машины лежит точно такой же пакет, как и у старушки в розовом пальто. Запихиваю туда автомобильную подушку, плотно свернув её, и выхожу из машины.

Нацепив на лицо улыбку до ушей, я целенаправленно иду к даме с собачкой. Спаниель уже бегает у её ног.

Я сжимают пакет и приближаюсь к объекту в розовом. Ну, давай, Тимур, включай всё своё обаяние и актёрский талант… Если таковые вообще имеются.

— Девушка, — я намеренно называю эту даму так, — простите, пожалуйста…

Старушка сразу же оборачивается и оглядывается по сторонам. Убедившись, что я обращаюсь именно к ней, расплывается в улыбке. Так. Это уже хорошо.

— А вы не подскажете, здесь живёт Анна Просветова? — расстилаюсь в вежливости.

— Анечка? Просветова? — добродушно удивляется старушка. Но её внимание привлекают мои татуировки на руках. Она сразу же окидывает меня подозрительным взглядом. — А тебе зачем она?

— Я курьер, — стараюсь говорить спокойно. Демонстративно машу перед её носом тем самым пакетом и улыбаюсь ещё шире. — Вот заказ. Имя указали, только адрес написали без квартиры, по номеру телефона звоню — никто не отвечает. А у меня по расписанию уже следующий заказ в доставке, — не свожу прямого взгляда со старушки.

Ну, давай же, бабуля. Всё моё враньё лишь во благо… Возле моих ног раздаётся тявканье. Опускаю глаза. По кроссовкам уже топчется щенок этой дамы.

— Боня, фу! — тут же ругается она.

Я почему-то инстинктивно наклоняюсь, чтобы его погладить. Пальцы сразу же оказываются радостно облизаны щенком. И неожиданно мой план прокатывает.

— Не бойтесь. Он