вылазок на поверхность, где было взято немало светлых эльфиек в плен. Судьба у мужчин и без того была незавидной, а уж его, сына светлой эльфийки, и подавно. Его по первости гнобили даже мужчины его дома, до тех самых пор, пока у него не обнаружились незаурядные способности в магии. Он оказался очень одарённым ребенком и его в пятнадцать лет отдали учиться в академию, где он раскрыл свой потенциал. Живя среди моральных уродов и садистов, он быстро понял, что не имея силы за собой, он ничего не стоит в глазах других и, возникни у любой женщины его дома желание, его убьют без промедления и каких-либо серьезных последствий для себя. Он мусор в глазах матрон! И он всячески старался это исправить, но не для того, что бы стать с ними вровень или же занять привилегированное положение, о нет, он хотел полного уничтожения этого гнезда порока. Он сам многое перенял от своих воспитателей, но не оскотинился, правда рядом не было никого, кто смог бы увидеть его светлую сторону. И он, так же как и все вокруг, был готов подтолкнуть впереди идущего и пнуть позади стоящего.

Ему пришлось поучаствовать не в одной битве и полномасштабной войне, где ему из раза в раз везло выходить невредимым из боя и заметно прогрессировать в умениях убиения ближнего своего. А уже в семьсот лет он был назначен на должность ректора академии магии их города. Это была долгая интрига главы его дома, где в ход шло всё, от подкупа и шантажа, до убийства второго претендента на эту должность, выдвинутую от первого дома в совете и главного политического оппонента в разделе сфер влияния из маленького города-государства.

Хоть номинально ректор академии и считается безродным, при вхождении в должность он отказывается от своей семьи, но это только красивые слова, а он всё так же находится в подчинённом положении перед главой своего дома, что дал ему жизнь.

Больше тринадцати столетий он занимал эту пожизненную должность, до тех самых пор, пока не произошла катастрофа, основной причиной которой был он сам.

Матриархи совета города решили призвать в мир свою богиню во плоти и для этих целей было потрачено неимоверно много усилий и ресурсов.

Сам план призыва богини состоял из следующих необходимых пунктов:

1. Нужно было соорудить и зарядить огромный экранирующий контур, что скроет происходящее от взгляда светлых богов их мира, которые бы сразу же вмешались, обнаружь они творящееся непотребство.

2. Тело, что станет временным вместилищем и сможет выдержать мощь Ллос хотя бы несколько недель. Это время требовалось Ллос для закрепления себя в мире с последующим призывом всей своей мощи.

3. Нужно было очень много жертв, много — это десятки тысяч. Жертвы требовались как для поддержки скрывающего барьера, так и для призыва самой Ллос, а также её прокорма, ведь она тварь плотоядная.

При помощи самой Ллос её жрицы устроили масштабные жертвоприношения и смогли призвать из чертогов богини её новорождённое дитя. Маленького паучка с ладонь размером, что был лишён всякого разума, зато имел крепкую связь со своей матерью, и тело, что в будущем сможет стать аватаром Ллос в том мире, стало началом осуществления исполнения их плана.

Сотню лет этого паука откармливали одаренными магией разумными, скармливая ему как пленников и рабов, так и собственных провинившихся сородичей. Теперь это был не паучок, а огромная тварь размером с двухэтажный дом, обладающая силой Архидемона.

Для добычи необходимого количества жертв для осуществления ритуала призыва богини всю это сотню лет их город вёл ожесточенные захватнические войны, и когда необходимое и даже чуть сверху число разумных набралось, а это было почти двадцать тысяч пленников, принялись за главное действие.

Дордш быть может и не стал бы как-то препятствовать этому событию, он вообще собирался слинять из этого города, прихватив свою рабыню, такую же полукровку, как и он, а также своего новорожденного ангелочка (просматривая его память и видя его малышку, нельзя было не умилиться. Очаровательнейшая кроха!). У него всё было для этого готово, имелся зачарованный телепорт на поверхность и координаты ближайшего храма одного из местных светлых богов, ратующего за справедливость и верность. Проблема была в том, что не столь сложно было скрыться от собственных сородичей, сколько от Паучьей Богини, которой посвящали всех дроу с раннего детства и его в том числе в её адепты. А стоит только обнаружиться его пропаже и пасть на его имя подозрению в бегстве, как любая из жриц Ллос сразу же обратится к своей богине с именем беглеца, на что богиня отправляла отступнику и беглецу своё божественное проклятье, что обращало дроу в драйдера, безмозглую химеру темного эльфа и паука, что беспрекословно подчиняется женщине дроу.

Вот он и выжидал момента, когда весь город будет занят ритуалом призыва своей богини, что даст ему необходимое время, дабы успеть добраться со своей любимой и ребенком до храма на поверхности, где он бы смог получить благословение светлого бога, вступив в его паству, и тогда Ллос перестанет быть властной над его судьбой и судьбой его семьи.

Да только не судьба была свершиться этому. За несколько дней до ритуала он был вызван в свой бывший дом матроной, где ему дали несколько поручений и одно из них было ему противно, на что он и попытался возразить, не желая выполнять это поручение. И это очень не понравилось матриарху, да только она не стала ему там ничего говорить и указывать на его место. А на следующий день, за два дня до ритуала, его любимую убили по дороге с рынка обратно в академию, куда она отправилась за какой-то мелочью для ребенка, буквально на её пороге. Поразили из артефактного арбалета в спину, разрывным и вдобавок ещё и отравленным болтом. Она погибла на глазах у караула, дежурившего в тот час на проходной служебного входа для персонала академии.

Гадать, кто мог её убить, не требовалось. Всё было ясно и так. Никто в городе бы не посмел покуситься на его собственность, ведь его любимая была рабыней, а так как всем в этом городе был известно имя самого сильного мага и бывшего члена второго дома, что вскоре должен встать по правую руку Ллос (правдой какой из? Всё-таки богиня то паучиха). Сомнений в том, что у него отняли его любовь за «дерзость», в отместку и по приказу матриарха его бывшего дома у него не было.

Если бы на его попечении не осталась дочь, он