Я все ждал, когда она выйдет из этого двора. Но время шло, а она все не появлялась и тогда я решил пойти на её поиске. И когда я увидел её как она лежит на мокром асфальте в грязной луже под дождем свернувшись калачиком я тут же подбежал к ней и принялся поднимать ее.

— Отпусти, — закричала я когда почувствовала, как чьи-то руки прикоснулись ко мне.

— Александра это я Ваня. Давай я тебе помогу подняться.

— Отпусти, не трогай меня. — Продолжала кричать я на всю улицу при этом ещё размахивая руками отталкивая его от себя.

— Александра не говори ерунды. Смотри ты и так все уже промокла до нитки. Вся грязная, да еще и лежишь прямо на мокром и холодном асфальте. Ты что хочешь подхватить воспаление легких?

— Да. Я желаю прямо тут сдохнуть на этом грязном асфальте. Мне все равно как ты этого не понимаешь. — Кричу и плачу одновременно.

— Не понимаю и понимать не хочу. Ты можешь сколько угодно сопротивляться, но здесь одну и в таком состоянии я тебя не оставлю родная.

— Я сказала нет. — Вцепилась я в его руки и резко раскрыла свои глаза и посмотрела на него взглядом полным ненависти и неприязни к самой себе.

— А я сказал да. — И резко подхватив ее на руки несу в сторону своей машины.

Конечно, на протяжении всего пути она пыталась сопротивляться, пыталась слезть с моих рук даже попыталась укусить меня однажды. Но все попытки ее увенчались провалом. Мне удалось не с первой, конечно, попытки, но с третьей точно усадить её на задние сидение машины и быстро заблокировать двери пока она вновь не вырвалась наружу. Блядь, выругался я, видя в каком она состоянии из-за него. Сука, была бы сейчас возможность я бы с огромным удовольствием поехал бы к нему и набил бы ему морду как следует за каждую её слезинку. Но сейчас мне нужно успокоиться, сейчас я нужен ей, и я должен сделать всё возможное чтобы вернуть ее к прежней жизни. Обошёл машину разблокировал двери и быстро сел в машину заблокировал обратно двери. Хотя к тому времени Саша уже более-менее успокоилась, как мне казалось, и больше не пыталась вырваться. Но я ошибался это ее затишье было перед самой главной бурей. По дороге домой пока я её вез она всячески пыталась мне помешать вести машину и все время требовала одно и тоже чтобы я ее отпустил, и чтобы я дал ей возможность сдохнуть в какой-нибудь канаве. Мне было больно слышать эти слова от неё. Я никак не мог и подумать, что из-за него ей будет хотеться попрощаться с жизнью. Не уже ли между ними была настолько сильная связь и любовь что теперь ей не за чем жить? Не уже ли он стоит такой жертвы с её стороны? Ведь он её предал, бросил, обманул, использовал. Слава Богу дождь на улице закончился и дороги стали немного пустыми, и мы смогли до ехать до ее дома без особых препятствий. Но тут меня ждали новые трудности. Теперь Александра отказывалась выходить с машины и идти домой. Пришлось вытаскивать её оттуда силой, и для этого конечно же мне пришлось применить по отношению к ней физическую силу. Нет я ее не ударил, но мне пришлось сильно схватить ее за запястье руки и потянуть на себя для того, чтобы вновь поднять её на руки. Только так я смог затащить ее домой.

— Ваня, что случилось? Почему моя дочь в таком виде? — Спрашивает Татьяна Олеговна, увидев свою дочь у меня на руках, когда мы вошли в квартиру.

— Татьяна Олеговна у вас успокоительное?

— Успокоительное? — Испуганным голосом переспросила она, идя за мною следом.

— Да, успокоительное.

— Но за чем?

Но ответить на этот вопрос я не успел так как поставив на ноги Александру она продолжила демонстрировать нам свой гневный спектакль вымещая на нас всю свою злость.

— Какого хрена ты привел меня сюда? Я тебя просила? — Обращаюсь я к Вани, толкая его в никуда. — Выпустите меня, я не хочу находиться здесь. — И попыталась выйти из своей комнаты, но, как и ожидалось мама и Ваня, вцепившись в меня мёртвой хваткой не дали мне этого сделать.

— Александра доченька что с тобой? Что случилось?

Вижу, как мама, задавая мне эти вопросы начинает плакать. А меня ее слёзы еще больше начинают злить и в этот момент эмоции берут надо мне верх, и я окончательно перестаю себя контролировать.

— Что происходит? — Выпучила я на неё свои злые глаза. — Что случилось? Случилось мамочка случилось. Случилось самое страшное то, чего ты большего всего боялась. Твоя дочь, — вырываю свои руки из их оков и тыкаю в себя пальцем в грудь, — оказалась полным ничтожеством, дрянью, дочерью у которой напрочь отсутствуют мозги и умение разбираться в людях видя их истинное лицо. Теперь тебе понятно, что случилось?

— Господи, — закрыла мама своё лицо ладонями и начала судорожно плакать.

— Хватить реветь Господь тут уже не поможет. Мне уже никто не поможет. — Взмахиваю я руками вверх.

А вот что происходило дальше я помню смутно. Помню только то, что начала громить всю свою комнату. Я скинула все что лежало на столе в самом столе, весь свой шкаф с одеждой перевернула в поисках его ветровки, которую я отчаянно пытала порвать, а затем и порезать. Но осуществить все задуманное конечно же мне помешала мама с Ваней забирая у меня с рук все остро-колющиеся предметы. А потом очередь дошла и до моего комода, на котором стояли мои куклы, мои сокровище мои друзья как я их в детстве называла. Подойдя к комоду, я начала просто выбрасывать куклы в разные стороны, пытаясь их сломать, разбить уничтожить крича при этом…

— Проклятие куклы, вы все видели свои глазами всё что происходило здесь в этой квартире, в этой самой комнате на этой проклятой кровати и вы молчали?! Да какие же вы тогда друзья после этого?!

Знаю, мои слова многим сейчас покажутся полным бредом, ведь это просто куклы. Как они могли мне сказать, что-либо? Но в тот момент я была в таком отчаяние, что мыслить логически, здраво я просто не могла. В тот момент мне хотелось выместить эту боль и этот гнев на кого угодно даже на эту не в чем невиноватую куклу. Мне главное было сейчас избавиться от всего этого, что горела и бушевало внутри меня. Я слышала, как мама потом спрашивала у Вани: о чём я говорю? Что именно здесь происходила? Но Ваня видимо просто пожимал плечами, так как сам не знал ответ на этот вопрос. Конечно же мой психоз и погром на этом не прекратился. Помню, как Ваня схватил меня за обе руки, скрутил их за моей спиной, а мама пыталась в это время напоить меня успокоительным каким-то средством. Но их попытки успокоить меня не увенчались успехом. Последней каплей терпение мамы и Вани стал тот момент, когда я содрала постельное белье со своей кровати, на котором мы спали с ним в ту нашу с ним последнюю ночь в моей комнате и попыталась его поджечь прямо в квартире. Мама, конечно, не дала мне этого сделать, и я услышала, как она крикнула Вани чтобы он срочно вызывал скорую помощь. И пока мама с Ваней ожидали приезд скорой помощи они закрыли меня в комнате предварительно забрав оттуда все те предмета чем я могла себе же и навредить. Но они не учли самого главного, вещь, которая причиняла мне больше всего боли все еще весела на моей груди. Присев на пол облокотившись спиной о кровать все в той же холодной и мокрой одежде я взяла в руки половинку его сердце я сорвала его себя. Зажав крепко его сердце в своем кулаке говорю сама себе: однажды ты попросил меня пообещать тебе чтобы я несмотря ни на что сберегла твоё сердце и что никогда не сниму этот кулон со своей груди, и я пообещала. Но как я могу оберегать то, что не принадлежит мне, а принадлежит другой женщине. Оказывается, все это время ты и не был моим, это все была иллюзию, галлюцинация. Тебя больше нет. Меня больше нет. Нас больше нет Карим. И выбросив куда-то в сторону кулон я прижала к своей груди колени и начала с новой силой плакать, освобождая свою душу от этой адской боли. Просидела я на полу ровно до того момента пока не приехала скорая помощь и в мою комнату не зашли двое мужчин одеты в медицинскую форму. Они тут же попытались поднять меня с пола, но я вновь начала брыкаться, вырваться и кричать при этом каким-то не своим диким голосом неразборчивые слова. А после, когда мне на какое-то миг удалось вырваться из рук этих двух врачей я вновь начала метаться по комнате в попытке вырваться из этого дома и убежать далеко-далеко. Но мой побег не увенчался в очередной раз успехом. Эти двоя мужчин медиков скрутили меня уложили на кровать и что-то вкололи мне в руку. После моё тело тут же обмякло и последние что я видела перед тем, как отключилась это то, как мама стояла у порога комнаты держась за косяк плакала и тяжело вздыхала, смотря на меня, смотря на свою не путевую дочь.