У нас усиление государственной власти сопровождалось подавлением городских свобод и свободы вообще. Иван Грозный разоряет Новгород и ликвидирует остатки городских вольностей.

Побеждающая царская власть действовала и против феодалов, и против городов. А это значит, что не царь, а крупные феодалы, бояре могли бы быть потенциальными союзниками городов: и те и другие стремились сохранить остатки своей самостоятельности. Поэтому победа царской власти не имела противовеса в лице городов, не означала усиления правовой основы общества, а означала установление самодержавия – неправового государства.

Почему так получилось? В период монгольского ига Орда нуждалась в княжеской власти для сбора дани и поддержания порядка. Поэтому власть Орды означала усиление князей как ордынских администраторов. А те, кто наступал с Запада (ливонцы, шведы, немцы), были за усиление городов, которое обеспечивало интеграцию новых земель в систему Запада через товарно-денежные отношения. Победа ливонцев означала для городов установление магдебургского права, т. е. законов, гарантирующих городские вольности. Поэтому в дилемме – немцы или татары – города стояли за немцев. Поэтому Псков и Новгород шли на сговор с ливонцами, а Александр Невский – с татарами. Поэтому города поднимались на антитатарские восстания, а подавляли их князья (в том числе и Александр Невский).

Может смутить то обстоятельство, что Новгород – боярская республика. Но новгородские бояре – это просто богатейшая верхушка города. В Новгороде социальное положение человека определялось его богатством. Новгородские бояре не были владельцами крупных вотчин с зависимыми крестьянами. В неблагоприятных для земледелия природных условиях это и не могло обеспечить экономического господства. Господство бояр здесь определялось тем, чем жил Новгород, – торговлей и промыслами.

Подавление новгородских вольностей началось задолго до Ивана Грозного. Этому способствовало то обстоятельство, что Новгород всегда нуждался в привозном хлебе. Противникам Новгорода достаточно было перерезать путь хлебных караванов в Новгород где-нибудь в Торжке, и в Новгороде начинался голод. Низы поднимались на бояр, требуя уступок противнику,

В Центральной России было принято смотреть на новгородцев как на крамольников и вероотступников из-за их связей с «латынянами» – Литвой и Ганзой. Поэтому простой народ приветствовал разгром Новгорода при Иване III.

Теперь князья уже неохотно шли на службу к Новгороду. Его вооруженной силой осталось народное ополчение во главе с тысяцким. И когда в 1471 г. Новгород в поединке с Москвой посадил на коней 40 тысяч гончаров, плотников и других ремесленников, которые, по выражению летописи, «отродясь и на лошади не бывали» [11, т. 2, с. 101], четырехтысячное московское войско с легкостью их разгромило, положив 12 тысяч новгородцев на месте.

Итак, усиление власти князей в противовес городам и боярам обеспечило монгольское иго. Но почему князь, а потом царь мог одержать победу над союзом городов и бояр?

Потому что прочного союза между этими двумя силами быть не могло. По своей экономической сущности они противостояли друг другу. Бояре, естественно, были за феодальную раздробленность, а города – против феодальной раздробленности, которая препятствовала развитию торговли и товарного производства.

Но главное – цари опирались на армию, т. е. на служилых дворян, которые полностью зависели от царя через свои поместья. Как выразился один историк, через поместья государственная власть держала дворян «на коротком поводке». В Западной Европе существовал закон: «Вассал моего вассала – не мой вассал». Рядовые дворяне находились в подчинении крупных феодалов. У нас дворянское войско оказалось полностью в руках царя. Это была такая сила, которой ни бояре, ни города противостоять не могли. И вместо правового государства Западной Европы здесь возникло неправовое государство – царское самодержавие.

Отсутствие городских свобод, естественно, тормозило развитие ремесла, которое особенно пострадало от монгольского нашествия. Монголы разрушали города, угоняли в плен ремесленников. В XIV в. ремесло снова начинает развиваться, но не восстанавливает прежнего значения, потому что в период упадка ремесла в противовес ему в России стали усиленно развиваться крестьянские промыслы, которые и заняли место ремесла. Когда городское ремесло на время почти перестало существовать, потребность в ремесленных изделиях оставалась, и крестьянам приходилось самим изготовлять необходимые вещи. Естественно, такие крестьяне-ремесленники стали готовить изделия не только для себя. Не стоило, например, строить гончарную печь, чтобы изготовить несколько горшков для своей семьи.

И крестьянские промыслы заняли «экологическую нишу» ремесла. Когда городское ремесло стало возрождаться, оказалось, что его место было уже занято.

К тому же из-за климатических условий русский крестьянин полгода свободен от сезонных полевых работ. Из-за этих же условий земля скудно обеспечивала жизнь крестьянина. Ему обязательно был нужен дополнительный заработок. Такой заработок и давал промысел.

Развитие промыслов в противовес ремеслу стало одной из особенностей экономического развития России. В Западной Европе развитие ремесла выражалось в его специализации: шерстяные ткани Флоренции и металлические изделия Золингена расходились по всей Европе. А у нас началась специализация промыслов, а не ремесла. Почему, когда городское ремесло было уже восстановлено, оно продолжало оставаться на стадии ремесла, т. е. работы на заказ потребителя, а по линии специализации, обычной линии прогресса на этом этапе, начинают быстро развиваться промыслы? Потому что город – это большое скопление людей, и ремесленник получает достаточное количество заказов. В русских городах того времени приблизительно одинаковый набор ремесленных специальностей: определенная доля портных, сапожников, булочников, медников и т. д. А в деревне слишком мало жителей, чтобы обеспечить заказами ремесленника. Ему приходится искать потребителей за пределами узкого деревенского мирка, т. е. готовить изделия на продажу. Конечно, он не сам ищет покупателей. На месте массового промысла появляется купец-скупщик, который доставляет продукцию промыслов к местам потребления. Но скупщик не поедет в деревню, где живет один сапожник или кожевник. Он поедет туда, где много мастеров одной специальности, чтобы сделать массовую закупку. Это обстоятельство и порождало специализацию промыслов.

Но вернемся к городскому ремеслу. Его развитие тормозили, кроме перечисленного, слободские привилегии. Ремесленники делились на тяглых, дворцовых, казенных и частновладельческих. Тяглые ремесленники жили в черном посаде и были обязаны платить в казну высокие подати, что, конечно, отражалось на стоимости их изделий. Дворцовые обслуживали нужды царского двора, а за это не только получали определенную плату и «хлебное жалованье», т. е. своеобразный продовольственный паек, но и освобождались от податей. Их тяглом считалась их работа на двор. Такие ремесленники жили слободами, и само слово «слобода» отражало освобождение от прочих казенных повинностей. Примером может служить Кадашевская слобода в Москве, жители которой готовили полотно для нужд царского двора (мы еще вернемся к организации производства, в этой слободе).

Отдельными слободами жили каменищики, кирпичники и