— Но жизнь чеда мне недоступна, только жизнь сыча…

Бутылыч прервал нас:

— Очевидно одно. Нам пора менять качалку. Тут слишком уныло.

— Да, это худшая качалка из всех тех, в которых мы были… В предпоследнюю надо возвращаться, там топово было.

Кое-как одевшись в тесной раздевалке, заполненной нормисами, мы вышли из здания и направились к машинам. Прощаясь, Ульбуртыч сказал:

— Знаете, несмотря на жизнь нормиса, душевно я всегда с вами сычую. Не чувствую себя ерохой. Классную философию ты, Лев, придумал…

*********************************************************************************

Я поднялся на пятый этаж дома, в котором до этого не был несколько лет. Дверь мне открыл невысокий зеленоглазый брюнет с мощной мускулатурой и аккуратно постриженной бородкой и выбритыми висками, одетый в бордовую майки и джинсовые шорты.

— Здарова, Качмен! Давно не виделись!

Качок стиснул мою руку в мощном рукопожатии.

— Рад тебя видеть, Лев, проходи. Ты весь в белом, прикольно.

Я был одет в белую футболку и белые джинсы, а мой стиль дополняли белые кроссовки.

— Кстати ты не первый…

Я зашёл в комнату и увидел на диване полноватого кареглазого человека низкого роста с короткой стрижкой и круглым лицом, заросшим щетиной, в синей футболке и джинсах. Для почти моего ровесника он выглядел гораздо старше.

— Да, неужели!? Мы уже думали, что ты на своём Севере вступил в Ночной Дозор и охраняешь Стену!

Мангалыч улыбнулся мне.

— Да нет, Лев. Просто вы, как сычи, по норам попрятались. В заведения никакие не ходите, только в норы и зовёте. А мне на такси потом раскошеливаться из этого района. Это не по понятиям моего еврейского учителя, Хумусыча! Но ради такого уж случая я решил всё же приехать…

— Ну-ну, ты сам то когда последний раз в центр звал?

— Да постоянно. А к вам уже даже записываться по расписанию приходится! Особенно к Бильярдычу, таков РНН …

Качмен прервал его:

— Помогите перенести стол с кухни. Пиццу я уже заказал.

Мы с Мангалычем внесли стол в комнату, а Качмен стал его разбирать. Затем мы принесли стулья, а Качмен уселся в своё огромное кресло за компьютером. Я посмотрел в огромный экран его телевизора, на котором для фона был включён спортивный канал.

— Эх, я уж и забыл, что у тебя самый большой экран. Как дела в Кыргызстане?

— Отлично. Ктурлинбек, как город, урбанистически превосходит уже Новоклязьменск… Всё гораздо ухоженнее, и инфраструктура современнее. И даже в бургерах в кафе больше мяса кладут! Я доволен.

— Нам в папочках приносили, что ты общался там с Гюльчатай…

— Чего? Кто приносил? Не встречался я там с неславянками!

— А со славянками?

— Нууу… Да, это было дело.

— И как?

— Я приостановил пока поиски. С парочкой всё завершилось успешно, но потом не заладилось. А с остальными… Да все они какие-то непостоянные, то сегодня она с тобой общается, то завтра нет, то готова встретиться, то больная, то хромая, то пожирает меня глазами, то ей пох#й на меня… Надоело. Я блин «перфекто мэн», у меня хороший фэйс, ох#ренное телосложение, а я трачу своё время на это! Я, как ронин. Осуждаемый самураями за отсутствие господина. Если понимаешь, о чём я. Потом встретиться ещё своя «перфекто вумен». Думаю, в Новоклязьменске, если бы я активно искал, было бы лучше…

— Да нет, здесь всё тоже самое. Тянки предпочитают серых и унылых нормисов вместо «перфекто мэнов». А про ронина понимаю. Алени любят говорить, что быть свободным, без тянки — ненормально.

— Дааа, ох уж эти дженерики …

В домофон позвонили.

— Наконец-то. Это наверняка Бильярдыч, Хумусыч и Бутылыч.

Качмен открыл все двери, и в квартиру зашли Бутылыч в сиреневой майке и светлых джинсах, высокий кареглазый брюнет с узкими глазами, длинными волосами, сплетёнными сзади в косичку, чёрной бородкой и усами в футболке с принтом «Ципсофт» и бежевых штанах, и высокий худощавый шатен с зелёными глазами, выпирающей чёлкой из коротко подстриженных волос и немного красными щеками в красной футболке и джинсах. У них в руках было несколько пакетов с крафтовым пивом и чипсами. Шатен с радостным удивлением произнёс:

— О, и Мангалыч тут! А я думал, что мы теперь тебя только летом увидим, когда время шашлыков и мангалов начнётся!

— Привет, Бильярдыч! Да у меня же ипотека. Вот и приходится по еврейским заветам Хумусыча жить! Но сегодня кэшбек 30% на такси, поэтому…

Брюнет закатил глаза, ему явно надоели подобные шутки. Повышенным тоном он произнёс:

— Бл#ть, да сколько можно то. Вы сами двое гораздо большие евреи, чем я!

Бутылыч мне подал несколько банок пива.

— Вот. Всё по заказу купил.

— Спасибо.

Бильярдыч решил пошутить.

— Наконец-то Льва приучили к крафту, чтобы розливуху из того легендарного магазина больше не пил…

— Увы, поздно это случилось . Наконец-то спустя столько лет весь Клуб сычей в сборе!

Качмен произнёс:

— Ремарочка. Меня к этим… «зажимщикам» не надо причислять. Я нечто среднее между этим и тем, что вы называете «нормисы», только не те, которые быдло…

Хумусыч устало закатил глаза.

— Ты просто не можешь найти американский аналог слова «сыч», чтобы выделиться.

— Нет, я реально так думаю. Кстати, говорят, вы тут без меня уже все вместе не можете нормально встретиться. Даже расписание у каждого своё… Вот я приехал, сейчас налажу прежний порядок!

Мы разложили пиво и чипсы на столе. Качмен расположился в своём кресле, Бильярдыч, я и Мангалыч уселись на диван, Хумусыч и Бутылыч заняли стулья. В домофон позвонили: это была девушка-курьер с пиццей. Хумусыч пошёл к входной двери, а Бильярдыч решил над ним подшутить.

— Алиса, включи «Джимми, Джимми, ача, ача».

На всю квартиру включилась знойная индийская мелодия. Хумусыч вернулся с коробкой в комнату.

— Алиса, выключись! Ха-ха, старый подъ#б засчитан.

— Тянка небось думает, что здесь индийская секта!

Пицца была вскрыта и пошла в закусь под пиво. Качмен рассказывал про свою жизнь в Кыргызстане и свои дальнейшие планы.

— Качмен, ты в Техас когда поедешь?

— Пока не знаю. Но в Черногорию в следующем году точно!

— Это какая степень точности?

— Это вы планируете и потом не исполняете! Всё, что я запланировал, потом всегда реализуется…

Хумусыч спросил у Бильярдыча:

— Ну как