— Дома.

— Ты уверен?

— Да, и его брат тоже. Второй Фрэнк последние несколько дней вообще не выходил на улицу. Возможно, он болен.

— Никто из них в последнее время не был рядом с домом Таши?

— Первый Фрэнк околачивался там в понедельник. Мидж была рядом с ним.

— Хорошо, я позвоню ей. Спасибо.

Страйк положил трубку и позвонил Мидж.

— Он определенно ничего не подбрасывал через входную дверь, — заявила Мидж, когда Страйк объяснил причину звонка. — Я скрывалась на противоположном тротуаре, наблюдая за окнами. Последние несколько дней он был дома, как и его брат.

— То же самое сказал и Барклай.

— У нее не может быть еще одного сталкера, как думаешь?

— Именно об этом она меня только что спросила, — сказал Страйк. — Полагаю, это может быть сумасшедшая идея какого-то фаната устроить ей подарок-сюрприз. Судя по всему, когда-то у нее была похожая змея — маисовый полоз.

— Неважно, сколько у тебя было змей, ты точно не захочешь, чтобы одна из них заползла через твою проклятую дверь, — отметила Мидж.

— Согласен. Ты не видела, кто-нибудь из копов приходил к Фрэнкам?

— Нет, — ответила Мидж.

— Хорошо, я свяжусь с клиенткой. Значит, придется оставить кого-то на время у ее дома, а также следить за Фрэнками.

— Твою мать. Кто бы мог подумать, что эта пара уродов потребует столько усилий?

— Уж точно не я, — признался Страйк.

Окончив разговор, он потянулся за своим вейпом, слегка нахмурился, вдыхая никотин, и на минуту погрузился в свои мысли. Затем он вернулся к еженедельному расписанию.

У Литтлджона и Шаха накануне вечером был выходной. Интрижки Йети ограничивались днем, и он каждую ночь возвращался домой к своей подозрительной и раздражительной жене. Страйк все еще задавался вопросом, не смешна ли только что пришедшая ему в голову идея, когда его мобильный телефон снова зазвонил, переадресованный, как и раньше, из офиса. Предполагая, что звонит его клиентка-актриса, он слишком поздно понял, что разговаривает с Шарлоттой Кэмпбелл.

— Это я. Не вешай трубку, — быстро произнесла она. — В твоих интересах услышать то, что я хочу сказать.

— Тогда говори, — раздраженно ответил Страйк.

— Мне позвонила журналистка из «Мейл». Они пытаются состряпать о тебе какую-то грязную статью, утверждая, что ты спишь с клиентками. Яблочко от яблоньки, и все такое.

Страйк почувствовал, как напряжение охватило все его тело.

— Я сказала ей, что не верю, что ты когда-нибудь спал с клиентками, что ты очень благородный человек и что у тебя строгие правила в этом плане. Сказала, что ты совсем не похож на своего отца.

Страйк не мог точно выразить своих чувств, это было слабое удивление, смешанное с призрачной тенью прежних чувств, воскрешенных печальным голосом, который он иногда слышал в конце их самых неприятных ссор, когда неистребимая любовь Шарлотты к конфликтам опустошала и делала честной даже ее саму.

— Я знаю, что они обращались также и к другим твоим бывшим, — сказала Шарлотта.

— К кому именно? — спросил Страйк.

— Мэдлин, Киаре и Элин, — ответила Шарлотта. — Мэдлин и Элин заявили, что никогда не нанимали частного детектива, и отказались давать какие-либо комментарии. Киара говорит, что она просто рассмеялась, когда ей позвонили из «Мейл», а затем повесила трубку.

— Как, черт возьми, они узнали, что я был с Элин? — спросил Страйк, скорее самого себя, чем Шарлотту. Эта интрижка, которая закончилась весьма плачевно, была совершенно конфиденциальна с обеих сторон.

— Дорогой, люди болтают, — вздохнула Шарлотта. — Ты сам это знаешь, твоя работа — суметь разговорить их. Но я просто хотела, чтобы ты был в курсе: никто не стал отвечать на их вопросы, и я сделала все, что могла. Мы с тобой были вместе дольше всех, так что… это должно что-то значить.

Страйк попытался найти, что сказать, и наконец выдавил:

— Ну, спасибо.

— Все в порядке, — ответила Шарлотта. — Я знаю, ты думаешь, что я хочу разрушить твою жизнь, но это не так. Не хочу.

— Я никогда не думал, что ты хочешь разрушить мою жизнь, — сказал Страйк, потирая лицо рукой. — Я просто считаю, что ты была не против ее немного подпортить.

— Ты о чем?...

— Ну, ты же подливала масла в огонь, — напомнил Страйк, — в истории с Мэдлин.

— Ох, — сказала Шарлотта. — Да… было немного.

Ответ заставил Страйка неохотно рассмеяться.

— Как твои дела? — спросил он. — Как твое здоровье?

— Я в порядке.

— Вот как?

— Да. Я имею в виду, они рано это обнаружили.

— Хорошо, что ж, спасибо, что сделала с «Мейл» все, что могла. Мне остается только надеяться, что они мало чего накопали.

— Блюи, — настойчиво произнесла она, и его сердце упало.

— Что?

— Можем ли мы выпить? Просто выпить. Поговорить.

— Нет, — ответил он устало.

— Почему нет?

— Потому что, — сказал он, — все кончено. Я говорил тебе это много раз. Все кончено…

— И мы даже не можем остаться друзьями?

— Господи, Шарлотта, мы никогда не были друзьями. В этом была вся проблема. Мы никогда не были чертовыми друзьями.

— Как ты можешь так говорить?

— Потому что это — правда, — произнес он с нажимом. — Люди не обходятся с друзьями так, как мы с тобой. Наоборот, поддерживают, желают добра. А не рвут друг друга на части каждый раз, когда возникает проблема.

Он слышал в трубке ее неровное дыхание.

— Ты с Робин, не так ли?

— Моя личная жизнь тебя больше не касается, — заявил Страйк. — Я сказал это в пабе на прошлой неделе, желаю тебе всего наилучшего, но я не…

Шарлотта повесила трубку.

Страйк положил мобильный телефон на кухонный стол и снова потянулся за вейпом. Прошло несколько минут, прежде чем он смог усмирить свои беспорядочные мысли. Наконец, он вернулся к расписанию на экране перед собой, его взгляд остановился на фамилии Литтлджона, и, поразмыслив еще немного, он взял мобильный и снова позвонил Штырю.

48

Ничтожный же человек… будет вынужден пережить всю полноту разрушения. У ничтожного человека будет разрушено жилье. Разрушение — плод воздействия проступков, совершенных в прошлом.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Во вторник, вскоре после полудня, Страйк поднимался по эскалатору на станции «Слоун-сквер», готовый принять наблюдение за Йети, который снова предавался своему любимому времяпрепровождению в большом отеле, полном секс-работниц. Среди небольших плакатов в рамках на стенах эскалатора, многие из которых рекламировали шоу Вест-Энда и товары для ухода