– Смени тему, Франц, – попросил Чарли.

Плоскогорье постепенно перешло в склон. Пушистые метелки травы сменились зарослями иван-чая.

– Вот интересно, что там эта птица каркала про грибы? – спросил Франц у чародея.

– Надо же, ты действительно сменил тему… – пробормотал Чарли.

– Там что-то про то, что я буду рыцарем… Это что значит? Рыцарю же полагаются земли, замок и слуги, все дела?

– Рыцарю полагается жить согласно рыцарской чести. Быть доблестным, справедливым, благородным… – начал объяснять Суток.

– Ага, ага. Знаем мы про Средневековье. В школе рассказывали, какие благородные феодалы были.

– На всякий случай, ты напрасно воспринимаешь этот мир как наше прошлое Средневековье, – сказал Чарли. – Я даже не про магию говорю. Они тут тоже менялись за эти тысячелетия. У них тут нет электроники, но они… Ты куда? – окликнул он приятеля.

Франц вдруг шагнул со звериной тропинки и двинулся в сторону чащобы из гигантских темно-зеленых лопухов.

– Надо мне…

– Понятно. Обожрался у Берты на халяву, а теперь ему надо… – сказала ему в след Анна.

Они замедлили шаг. Если в лесу встречались такие существа, как Аврора и Берта, не стоило надолго терять друг друга из вида. Франц скоро их догнал.

– Ну что? Как все прошло? – спросила Анна.

– Отлично! Свежо, никаких тебе гомосекских телефонов вокруг и свастик на стульчаке. Или тебе в подробностях описать?

Они достигли края плоскогорья. Склон был обрывистый, с острыми скалами внизу, и путникам пришлось пройти около километра в поисках ложбины. В подвернувшейся балке им пришлось продираться свозь поросль молодых яблонь. Но зато они могли держаться за гибкие ветви и стволы, и спуск прошел безопасно.

По эту сторону возвышенности лес был совсем другой. Стройные колонны высоких деревьев, напоминающих секвойи или эвкалипты, скрыли от взора горизонт и все вокруг. Между стволами стояла торжественная тишина, как в величественном храме. Перекличка птиц в ветвях была едва слышна здесь внизу. Путники тоже перестали переговариваться.

Понятно, почему береттеи жили на деревьях: в этом мире все было деревьями. Они здесь царили.

Суток повел их вперед, руководствуясь только ему одному известными ориентирами.

– Я вижу человека, – сказал Чарли, делая несколько быстрых шагов и догоняя товарищей. – Одного… Он идет слева за этими большими деревьями. Вот видите? Опять появился.

Действительно, все могли теперь его видеть. Человек шел не таясь. Только пропадал на миг за следующим деревом и возникал снова.

Это был стройный юноша, может, чуть старше Чарли. Он был одет в короткие льняные штаны и такую же короткую рубаху. В руке у него было небольшое легкое копье.

– Он что, один? – спросила Анна, озираясь. – Он нас боится, Суток? Почему он не приближается?

– Ага, – негромко сказал Франц, – мы такие страшные, что сами себя боимся. Вон справа еще двое таких. У каждого копье.

Сопровождающих становилось все больше. Все они были невысокого роста, худощавые. Словно подростки, едва поступившие в старшую школу, только среди них не было ни одной по-настоящему атлетической фигуры. Но это были воины, а не школьники. В тонких руках у каждого было короткое копье с блестящим наконечником в виде узкого листа.

– Это они? Береттеи?

– Да, – сказал Суток. – Мы пришли.

Впереди их ожидала еще одна группа субтильных воинов. В центре стояла девушка… или женщина. Она была чудь шире в бедрах. На ее голове красовался месяц с рогами, повернутыми вверх.

Путники стояли в окружении не менее пятидесяти береттеев.

– Держи глаза открытыми, Суток, – произнесла женщина. Ее щеки украшали белые и красные полосы. Они подрагивали пиявками, когда женщина говорила.

– И тебе мир, женщина Белый Теленок.

– Второй раз за луну я вижу тебя, чародей из-за реки. В твоей голове пусто, как в покинутой улиткой ракушке? Разве наши жрецы не ответили тебе? Дети леса не вступят в союз с людьми из-за моря. Вам нечего нам предложить. Мы подождем, когда уруктаи очистят наши земли от вашего присутствия. Настанет день, уйдут и они – тогда мы вернемся.

– Я пришел с новым человеком. И разговаривать я буду не с тобой и не с шаманами пути, а с царем Оусамеквигом.

Женщина посмотрела на спутников своего собеседника. Глаза ее задержались на Чарли, и мальчик постарался не стушеваться.

– Думаешь, он предпочтет играм со своими новыми женами это сотрясание воздуха?

– Он захочет говорить с нами. Если не будет этого разговора, люди справятся и без вас. Плата будет дороже, но с волшебником мы выстоим. А дети леса станут листьями прошлого лета. Извести его.

Суток больше ничего не сказал. Он опустился прямо на песок у ног женщины с коровьим именем. Руки он положил на колени, показывая, что готов ждать. Чарли подумал и тоже опустился на колени. Следом опустилась Анна, поправляя рукой меч. Затем в песок солидарно бухнулся Франц.

Белый Теленок кивнула и опустила руку. По ее знаку все воинство уселось вокруг странников. Их копья частоколом смотрели вверх. Женщина подошла к стволу соседнего лесного гиганта и встала на площадку. Площадка сразу устремилась вверх. Чарли поднял голову. Устройство выглядело схожим с лифтом. К небу, к далеким ветвям были протянуты длинные веревки. Мальчик едва удержался, чтобы не вскрикнуть в восторге. У них над головами распростерся целый поселок.

Там, на высоте, вокруг стволов были сооружены широкие балконы, гирлянды висячих мостов соединяли деревья между собой. В кронах угадывались жилища, по несколько на каждом дереве. Уйма людей перемещалась между ветвей по воздушным дорожкам. Двигались тросы, между уровнями поднимались и опускались плетеные люльки.

Чарли протянул руку и, толкнув Франца, указал ему наверх. Франц в удивлении присвистнул.

– Поцелуйте меня в колено! С пением и музыкой! Вот такого я еще не видел!

Анна подняла голову и тоже не сумела сдержать изумленного возгласа.

Они ожидали возвращения Белого Теленка около часа. Это время пролетело незаметно. Чарли провел его в созерцании небесной деревни. Он нашел наверху ветряные мельницы, увидел, как береттеи поднимают из тихой лесной речки воду к себе в небесные жилища. Минута за минутой он обнаруживал наверху все новые детали, которые приводили его в изумление. Ему хотелось бы, чтобы их пригласили в деревню. Хотя… все эти мостки, наверное, так раскачиваются под тобой при ходьбе. Все это движется, поскрипывает… Нет, лучше уж быть здесь, на твердой почве.

Почти бесшумно опустился лифт. На нем была эта женщина и с ней старик. Морщины прорезали его бронзовое лицо, но тело было крепким, как у подростка, и спина прямой.

– Властелин детей леса будет говорить с новым человеком, – объявил он.